Ледяное забвение - Александр Ковалевский Страница 36

— Фюрера охраняют так, что организовать успешное покушение на него просто нереально. И ты сам это прекрасно знаешь, — заметил Гюнтер. — Но даже если Гитлера каким-то образом удастся устранить, вряд ли это приведет к свержению нацистского режима. Главой Третьего рейха автоматически станет преемник фюрера Геринг, которого наверняка поддержит люфтваффе. Да и верное Гитлеру кригсмарине тоже будет на стороне преемника фюрера, а не оппозиции. Так что очень сомнительно, что убийство Гитлера подвигнет высшее руководство вермахта использовать армию для переворота.

— Ты прав, к сожалению, — сказал Остер. — Люфтваффе и военный флот не поддержат переворот. Геринг же единственный человек из ближайшего окружения Гитлера, который мог бы претендовать на популярность среди немцев. И если бы он возглавил правительство, это придало бы перевороту видимость законности. Его личная моральная нечистоплотность, коррумпированность и циничная беспринципность отчасти компенсируется тем, что он всегда был сторонником достаточно взвешенной внешней политики и противником наступления на западе, хотя открыто бросить вызов фюреру не рискнул бы. И когда в оппозиции обсуждался вопрос, с Герингом или без него, все были согласны лишь в том, чтобы предоставить Герингу выбор: поддержать военный переворот или нет можно будет лишь после его успешного завершения.

— Так, может, стоит уже сейчас попробовать выйти на Геринга? — предложил Гюнтер. — Я, кстати, знаком с его младшим братом Альбертом. Он ненавидит Гитлера и национал-социализм, и, когда нацисты пришли к власти, Альберт демонстративно отправился в добровольное изгнание в Австрию, а потом помог многим людям уехать из Германии. И хотя Герман Геринг называет своего младшего брата «паршивой овцой» за его антинацистские взгляды, у них сохранились теплые семейные отношения. Более того, нацист Геринг, зная, что Альберт помогает евреям, просит его только о том, чтобы он был с этим поосторожнее. А когда сам Герман столкнулся с проблемой, связанной с «еврейским вопросом» — при назначении своего заместителя, у которого мать была немкой, а отец оказался евреем, — он просто заявил: «Кто здесь еврей — в люфтваффе решаю я!», — и вопрос был закрыт. И если выбирать из двух зол, то Герман Геринг меньшее зло, чем фанатичный антисемит Гитлер.

— Я наслышан об Альберте Геринге. В гестапо на него собрано целое досье, а его старший брат Герман Геринг только успевает выпутывать младшего из неприятностей, в которые тот постоянно попадает. Чего только стоит история о том, как младший Геринг в знак протеста против издевательства штурмовиков над пожилыми еврейками, которых под улюлюканье толпы заставили отскребать булыжники венской мостовой, взял щетку у одной из женщин, опустился рядом с ними на колени и начал скрести сам. Не каждый решится бросить такой вызов головорезам СА. Геринг, не Геринг — штурмовики разбираться бы не стали и запросто могли избить и арестовать любого, кто станет на их пути. И только родство с рейхсмаршалом Герингом спасает пока Альберта от гестапо. А что касается самого рейхсмаршала, то делать серьезную ставку на него не стоит. Генералы настроены против главнокомандующего люфтваффе очень враждебно из-за высокомерия и пренебрежения, с которым Геринг относится к другим видам вооруженных сил. И когда Гальдер был готов пойти на переворот, если Гитлер не откажется от планов наступления, он предложил, чтобы в число тех ведущих нацистов, кого следовало уничтожить, помимо Гитлера и Риббентропа, был также включен и Геринг. А его младший брат Альберт, безусловно, заслуживает уважения, — признал Остер.

— Пока что наши генералы лишь слепо выполняют приказы Гитлера. И теперь, после молниеносной победы над Францией, они смотрят на фюрера как на гениального полководца и ни о каком перевороте больше не помышляют, — раздраженно бросил Гюнтер.

Остеру возразить было нечего.

* * *

После победоносного похода на запад Гитлер проводил вечера в Берлине, как и прежде, со своим застольным обществом, но без просмотра кинофильмов. Лишь изредка имперское министерство пропаганды присылало какой-нибудь еженедельный киножурнал, и Гитлер смотрел его еще без звукового сопровождения, а дежурный офицер читал ему с приложенного листка подготовленный текст фонограммы. Фюрер имел обыкновение вносить в этот текст свою правку. Военную кинохронику, подготовленную отделом пропаганды вермахта, Гитлер, как верховный главнокомандующий, смотрел с особым интересом.

Поскольку на повестке дня была война с Англией, лейтенанту Гюнтеру Келлеру поручили снять специально для фюрера воздушный налет люфтваффе на Лондон. Причем киносъемку он должен был вести из кабины двухместного пикирующего бомбардировщика-штурмовика «Юнкерс-87» «штука» с позиции стрелка-радиста, вращающееся сиденье которого спина к спине располагалось за креслом пилота.

Даже по сравнению с высокими стандартами для боевых летчиков к пилотам, летавшим на «штуках», предъявлялись особые требования. При выходе из пике летчик и стрелок подвергались огромным перегрузкам, от которых кровь отливала от сетчатки глаз и мозга, что могло привести к временной слепоте и потере сознания. Во избежание катастрофических последствий «штука» была оснащена воздушными автоматическими тормозами под обеими консолями крыла для обеспечения вывода машины из крутого пике, даже если пилот потеряет сознание от перегрузок.

Для того чтобы в случае отказа автоматики летчик не забыл убрать воздушные тормоза при выводе самолета из пикирования, на «штуках» были установлены сирены. Приводимые в действие потоком набегавшего воздуха, они зловеще взвывали во время пикирования, при этом тональная высота звука увеличивалась с ростом вертикальной скорости, что позволяло пилотам на слух определять скорость пикирования. Своим пронзительным воем сирены также вносили замешательство в ряды неприятеля, оказывая на него сильное психологическое воздействие.

Этот небольшой одномоторный штурмовик, коршуном сваливавшийся на головы противника, ценили не только за то, что он нес смерть и разрушения. Не меньшее значение имела его способность вызывать панический страх у людей. Завывание на высокой ноте сирен, получивших прозвище «иерихонские трубы», наводило ужас, сея панику у населения, и нервировало даже самих немцев. Этот жуткий вой перекрывал крики раненых и грохот взрывов.

Особо эффектно проявили себя «штуки» с установленными на них «иерихонскими трубами» во время скоротечной французской кампании. В тылу у союзников тогда царила полная неразбериха. Дороги были забиты беженцами, сильно мешавшими передвижению британских и французских войск. В этой обстановке одного появления на горизонте характерного силуэта «штуки» с изогнутыми крыльями типа «перевернутая чайка», которые придавали пикирующему бомбардировщику вид стервятника, устремившего с неба на свою добычу, было достаточно, чтобы началась паника.

При этом сами зловещие крылатые машины были почти беззащитны перед английскими истребителями типа «спитфайр» или «харрикейн». «Юнкерс-87» «штука» имел небольшую скорость и низкую маневренность, и когда Геринг попытался уничтожить британский экспедиционный корпус на пляже Дюнкерка, «штуки» впервые встретили серьезное сопротивление в воздухе. Основные силы истребительной авиации Королевских ВВС сохранялись для обороны Британии, но теперь эскадрильи «спитфайров» или «харрикейнов» летели через Ла-Манш для перехвата немецких бомбардировщиков в районе Дюнкерка. Британские летчики-истребители могли действовать во Франции лишь короткое время, но они сумели выяснить, насколько уязвимы «штуки» в отсутствие достаточного сопровождения «мессершмиттов».