Других версий не будет - Анатолий Галкин Страница 36

В детстве Андрюшу Шишова любили все взрослые. Соседи отзывались о нем просто – хороший мальчик, вежливый. Для учителей от был примерным учеником, для родителей послушным сыном.

Для сверстников он был как пустое место. Уж слишком паймальчик. Таких не любят, но и не ненавидят.

К окончанию школы он был близок к золотой медали, но получить ее не смог. Ни у него, ни у его родителей не хватило пробивной силы. А медали получили другие, кто когда-то шалил на переменках, дергал соседок за косы и бил стекла.

И в дневной институт Шишов не пробился: на экзаменах робел, краснел и мямлил.

Пришлось идти работать в архив, а высшее образование получать вечером.

Уже на этом этапе любой психолог мог бы предсказать всю его оставшуюся жизнь: в тридцать лет его насильно женят, в сорок он вымучает диссертацию, в пятьдесят получит старшего научного сотрудника. И это будет пик карьеры. Получится ли из него директор? Да никогда! Оратор? Ни в коем случае! Депутат? Если только в психушке…

Возможно, психологи и были бы правы, не случись та трагедия в архивном хранилище. Он впервые рядом увидел настоящую кровь и настоящую смерть.

Несколько дней Шишов находился в полном трансе. Но вдруг оказалось, что родители его новых друзей и сообщников разрулили ситуацию в нужном направлении.

Шишов понял, что в этом мире возможно все. Можно обвинить невиновного. Можно женить убийцу на невесте убитого… Все можно, если ты сильный, смелый, нахрапистый…

С него, как белый пух с одуванчика стали слетать простодушие, скромность, наивность, доброта.

За несколько месяцев появился совсем новый Андрей Шишов – ехидный, злой, напористый. Он бравировал своей смелостью особенно в политических вопросах. В любой компании он мог о престарелых советских руководителях сказать, что они престарелые.

В какой-то момент Шишов заигрался и его посадили. Но и сел он очень удачно. Через год клеймо антисоветчика сменилось на ореол правозащитника. Дальше начались скачки без препятствий. Все выше, и выше, и выше.

Ничто, казалось, не могло поколебать самоуверенность Шишова. Даже вчерашнее предательство Игоря Лабоды… Небольшая неприятность и только! Было пятеро друзей, осталось четверо.

Но вот визит мелкого милицейского клерка из местного УВД серьезно озадачил будущего губернатора.

Майор Гуркин приехал в Бродники днем. Без звонка и без согласования со своим руководством.

Говорят, что человек с человеком общается не только словами. Оченб важны походка, осанка, жесты и, конечно, выражение глаз.

Шишова сразу насторожил облик майора. Он говорил: «Да, я знаю, что вы будущий губернатор, а я мент, маленький начальник маленького отдела. Но сейчас я знаю нечто, поднимающее меня почти до вашего уровня…»

Все дальнейшее показало, что интуиция Шишова не обманула… Он встретил майора в своем кабинете, сидя за рабочим столом. Сидел и работал с документами.

Это тоже был маленький тест. Система простая: ты начальник – я стою. Стою и молчу.

Но майор сел. Без приглашения! Сел и первым начал разговор… Он вошел в кабинет будущего губернатора, как в каморку участкового.

– Я к вам за советом, Андрей Викторович.

– Слушаю, майор.

– Вы давно общались с нашим начальником управления?

– Утром созванивался… А в чем дело, майор?

– А вы позвоните ему сейчас. Не пожалеете.

Это ни в коем случае не было приказом. Но не было и просьбой… Дружеский совет.

Очень захотелось поставить нахального майора по стойке «смирно» и выгнать из кабинета, из дома, из губернии.

Шишов полистал записную книжку и набрал номер начальника УВД.

Разговор был долгий. Главный уваровский милиционер докладывал подробно и с должным почтением. Он говорил о успехе своих подчиненных, о находке на острове, об аквалангах, мешках, следах… Лишь изредка Шишов вставлял короткие реплики:

– …Понятно… Хорошо… Это действительно удача… А кто руководил осмотром на острове?.. Майор Гуркин? Он надежный работник?.. Понятно… Держите меня в купе, Николай Ефимович. Нам еще долго вместе работать.

Шишов повесил трубку и впервые взглянул прямо в лицо майора… Хитрый, умный, жесткий… Характер, явно, нордический.

– Я понимаю, товарищ Гуркин, что вы нашли на острове не только акваланги?

– Нашел… Занимательная записочка. Ее можно к делу приобщить, а можно и… Что посоветуете?

– Не крути, майор. Что за записка?

– Информация о том, где деньги лежат. О том, куда делся выкуп за Самсонова.

– Покажи!

– Не могу. Товар сразу обесценится.

– Сколько?

– Двадцать пять и ни цента меньше.

– За кота в мешке? Десять и ни цента больше. Соглашайся, майор.

– …А ведь начальнику УВД уже под шестьдесят. Пора ему на покой. Новому губернатору нужны свои люди, незапятнанные…

– Такие, как ты? Высоко ты, Гуркин, замахнулся… Впрочем, возможно ты и прав. Именно такой нахал мне понадобится… Ты взяток не берешь?

– Ни в коем случае!

– Подходяще… Ничего не гарантирую, но постараюсь тебя продвинуть… Так сколько стоит твоя информация?

– Ровно десять тысяч. Будете довольны. Если нет, верну деньги. Все честно.

Шишов подошел к сейфу и извлек оттуда банковскую упаковку зеленых стольников.

Майор, в свою очередь протянул записную книжку:

– В песке рядом с мешками лежала… Самое важное в конце, на последней страничке.

– Разберусь… Ты иди, майор. До выборов свободен. Что обещал, не забуду…

Записка была не просто любопытной, а ошеломляющей.

Наверху странички стояла двойка, а за ней шесть нулей. Очевидно, что это сумма выкупа за Самсонова. Дальше шла раскладка:

П.Г. – 100 т.

И.С. – 100 т. плюс 50 т. за липу

О полк. Л.

В.С. – 250 т.

Возврат в М.О. – 1.500 т.

Шишов перечитал записку два раза. Третьего не понадобилось. Все было предельно ясно.

«…Красиво сработал Самсонов. Какой спектакль организовал! С аквалангистов, с этих самых И.С. и П.Г. спрос маленький. За сто тысяч баксов они на любую подлость пойдут. А Ваня Сазонов и вообще – сто пятьдесят получил… Допросить его или сразу зарыть? Все равно. Он и так и так будет на своей версии стоять… Игорька жалко. Дуриком погиб полковник. Из-за подлости Самсонова… Нельзя такое прощать».

Два джипа, огибая Уваров, двигались к местному аэропорту. Самолет Самсонова должен был приземлиться через час.

Шишов очень надеялся, что стальная птица развалится в воздухе, рухнет, взорвется, сгорит. Это намного упростило бы проблему. Вообще бы ее сняло. Нет человека – нет проблемы… Но это были мечты. На телефонный депутатский запрос начальник аэропорта с почтением сообщил: «Полет проходит нормально. Погода отличная. Ждем вас, Андрей Викторович… Мы даже в зале для почетных гостей столик накрыли…»