Бюро гадких услуг - Маргарита Южина Страница 35

Василиса мотнула головой:

– Подожди, Люся, остынь. Мы к ней пойдем, только… Только не психологами.

– Ты тоже собираешься?

– А как же? Ты, похоже, совсем забыла, что над тобой висит угроза? Опять в яму захотела? Нет, решено, пойдем вместе, но знаешь что…

Вероника Мефодиевна собиралась на массаж. Нет, ни в какой массажный салон она идти не думала. Массажи проводила она сама у себя на дому. Но сам процесс сборов ее ублажал. Сначала постелить на кровать свежую крахмальную простыню, потом зажечь свечи – конечно, не аптекарские, а ароматизированные, – раздернуть шторы, так как света должно быть много, и, естественно, принести необходимые кремы. Чуть не забыла полотенце! Вот, теперь славно. Сейчас можно раздеться и разложить тело на простыне. Ах да! Роберт Артурович говорил, что массаж надо делать на твердой поверхности. Но на твердой жестко лежать… А ну его, пусть сам на досках валяется, а она…

Звонок в двери прозвучал нежданно. Сегодня у нее был свободный день, это знали все, но вот кто-то же посмел нарушить ее правила! Наглецы! Вероника Мефодиевна натянула халат с павлинами во весь зад и поплыла к двери.

На пороге стояли очень серьезные женщины смехотворной наружности.

– Здравствуйте, здесь проживает Генрих Первый? – чопорно осведомилась дама неприлично маленького роста.

– Да. А вы к нему? – вежливо спросила хозяйка.

– Скорее, мы по его вопросу, – пискнула низенькая женщина.

– Ну что ж мы стоим в дверях… – посторонилась Вероника Мефодиевна и крикнула куда-то в глубь дома: – Генрих, к тебе пришли, проводи гостей в гостиную!

Совершенно удивительно, но на это обращение в прихожую вышел красавец кот с голубоватой шерстью и, муркнув, побрел в комнату, оглядываясь на гостей.

– Идите же, он вас приглашает.

Василиса с Люсей, а неожиданными посетительницами были, конечно же, они, прошли и уселись на глубокий, точно ванна, диван. Мать Остапа и Андрея тут же удалилась на кухню, и оттуда послышались звуки льющейся воды, вероятно, хозяйка решила проявить гостеприимность и ставила чай. Василиса огляделась. Достаточно дорогая, добротная обстановка, со вкусом подобранные шторы, неброская, но красивая люстра.

– Генрих Первый у меня настоящий кладезь ума. Вы знаете, я собираюсь его клонировать. Только сейчас пока временные проблемы с медицинской аппаратурой, – с этими словами в гостинной появилась наконец хозяйка с подносом в руках. На подносе позвякивали маленькие чашечки, кофейник и сахарница.

– Вот, кстати, именно по этому поводу мы и пришли, – активно начала разговор Люся. – Мы рассмотрели вашу просьбу, нам дали хорошие рекомендации и Виктор Леонидович и остальные врачи…

– Виктор Леонидович все-таки согласился? Он душка! Генрих, вас позволили клонировать! – радостно запрыгала на места почтенная дама, и весь ее организм живо заколыхался вверх-вниз.

Люся с любезной гримасой на лице и с полным недоумением в душе наблюдала за проявлениями восторга Вероники Мефодиевны. Да, женщина явно не в своем уме. Не прошло и четырех месяцев, как застрелился ее сын, недавно убили невестку, а тут, надо же, какая радость – котика клонируют! И ведь в комнате ни одной фотографии Андрея или Арины, ни слова воспоминания…

– Я бы на вашем месте так не радовалась, – проговорила Василиса.

«Вот уж точно», – мысленно поддакнула ей Люся.

– Вы ведь знаете, сам процесс очень непрост. Могут подвести приборы, трудно найти стоящих специалистов, но главная проблема не в этом. Животное может элементарно не перенести операции!

– Генрих не просто животное! И я устала всем это доказывать. Он уникальный экземпляр – нечто среднее между человеческим разумом и организмом кошки, – напыщенно раздула брылы престарелая леди.

– А мы и не спорим. Напротив, мы полностью вас поддерживаем. Но дело в том, что нас направили понаблюдать за Генрихом. Установить, так сказать, его привычки, повадки, лучше познакомиться с его характером. Если мы этого не сможем, то спонсировать такое серьезное дело никто просто не возьмется.

– И что вы с ним будете делать? – насупилась хозяйка.

– Совсем ничего, – быстро успокоила ее Василиса. – Нам просто необходимо находиться рядом с ним какое-то время и фиксировать все, что он делает, – спит, играет, ест. Мы не имеем права даже прикасаться к нему руками.

Вероника Мефодиевна беспечно пожала плечами:

– Ну так фиксируйте. Когда будете наблюдать, прямо сейчас?

– Если вам удобно… – замялась Василиса.

– Нет, сейчас мне неудобно. Давайте завтра! Нет, подождите, завтра у меня приемный день, а вот послезавтра… Так, с утра ко мне приходит Муза, а потом…

– Простите, какая муза вас посещает? – не удержалась Люся.

– Обыкновенная. Муза Федоровна. Она убирает здесь. А вот после нее, пожалуй, самое время.

Люся заерзала на стуле.

– Нет, если можно, прямо во время уборки, очень уж хочется посмотреть, как Генрих реагирует на влажную уборку.

– Хорошо, тогда к восьми, послезавтра, – позволила Вероника Мефодиевна и вышла из комнаты.

Как себя вести дальше, подруги не знали. Они посидели еще минут десять, потом еще пятнадцать – хозяйка и не думала появляться. Кажется, она напрочь забыла, что в гостиной кто-то есть. Лишь случайно, забредя в комнату за кремом для массажа, она обнаружила послушно сидящих посетительниц.

– Вы разве еще не ушли? – округлила она глаза. – Генрих, твои гости, вот и провожай их сам.

Кот спрыгнул с полки серванта и, задрав роскошный хвост, двинулся к двери, не забыв муркнуть, как бы приглашая следовать за ним.

– С ума сойти! – выдохнула Люся, едва подруги оказались на улице. – Слушай, а котище-то какой умница! Вот бы наш Финли таким же был.

– Когда ты с ума сойдешь, Финли таким и станет, надо же хоть кому-то оставаться в здравом рассудке, – логично рассудила Василиса.

Заскочив по дороге в аптеку, подруги нагрузились выписанными ветеринаром витаминами и поспешили домой. Люсе надо было срочно затолкать все необходимое Малышу в пасть, а Василисе просто хотелось поваляться на диване с книжкой и ни о чем не думать.

Утренний сон на следующий день был прерван назойливым телефонным звонком.

– На, Вась, это тебя, – протянула трубку подруге Люся, едва услышав в ней знакомый голос. Глаз она так и не открыла, но все же предупредить Василису не преминула: – Учти, Пашка злой, как цепной пес.

Василиса не знала, зачем могла понадобиться сыну в такую рань. Однако, поскольку была на него уже давненько обижена, тон для разговора она выбрала немного страдающий и печальный, как у неизлечимого больного.

– Я слушаю тебя, Павел, – прошелестела Василиса.

У всякого, кто ее сейчас услышал бы, на глаза должны были навернуться слезы. У всякого, но только не у ее сына.