Мадам Гали – 4. Операция «Сусанин» - Юрий Барышев Страница 35

— Кроме того, Марсель — старейший город Франции и крупнейший морской порт Средиземноморья, основан греками в 600 году до нашей эры. Своего расцвета Марсель достиг в XIX веке в связи с расширением владений Франции в Северной Африке и с открытием Суэцкого канала. К достопримечательностям города относится весьма оживленная днем улица Ла-Канбьер. В конце нее сохранился старый порт Вье-Пор. Соседние улицы также полны жизни, причем наиболее популярным местом является район вокруг Дома оперы. Ночная жизнь города удивительно тиха. Большинство людей направляется в ночные клубы соседнего города Экс-ан-Прованс.

Самая высокая точка города — базилика Нотр-Дам-де-ла-Гард, построенная в романо-византийском стиле в XIX веке. На ее вершине возвышается золотая статуя девы Марии, а с подножья открывается великолепный вид на город и акваторию Средиземного моря. Знаменит замок на острове Иф с сырыми подземельями, описанный в романе Александра Дюма «Граф Монте-Кристо». Еще одна достопримечательность Марселя — Ситэ-Радьез — «сияющий город» — построенное в конце 40-х-начале 50-х годов знаменитым архитектором Ле Корбюзье семнадцатиэтажное жилое здание на бетонных сваях.

Но, как ни был хорош Марсель, мне пришлось покинуть его. А что может быть прекрасней Марселя? Только Париж. Я приехал туда в возрасте семнадцати лет, чтобы поступить на математический факультет «Гранд Эколь Нормаль» — лучшего университета страны. Он считается даже более престижным, чем знаменитая Сорбонна.

— Только не надо рассказывать мне историю Сорбонны с момента ее создания, — засмеялась Гали. — Сорбонна (Парижский университет) обязана своим именем Роберу де Сорбонну, духовнику Людовика IX и автору ученого трактата «О рае», основавшему в 1253 году колледж для изучения теологии», — произнесла она, пародируя Жана.

Юноша засмеялся.

— Я все это прекрасно знаю, — сказала Гали. — Расскажи лучше про твоих друзей. Эта девушка, с которой я разговаривала по телефону, кто она?

— Это Мари, мой близкий друг.

— Насколько близкий? — лукаво спросила Гали.

— Она из нашей компании: Елен, Рене, Поль, Дени и Мари. Они замечательные, правда.

— Расскажи мне о них, — попросила Гали, беря его под руку.

* * *

Жан был на седьмом небе от счастья. После того вечера в дансинге он уже смел надеяться, что нужен Гали, что она его хочет, возможно, так же сильно, как и он ее. Но проходил день за днем, а его прекрасная возлюбленная все не звонила. Жана уже не удовлетворяли прогулки с друзьями, он тосковал по Гали, тосковал отчаянно. Ему стало труднее сосредотачиваться на учебе, и, понадеявшись на природный талант, он совсем перестал заниматься дома. Его все раздражали, даже Мари, с которой раньше он так любил поговорить на разные темы, попередразнивать преподавателей. Он вынужден был приходить к ней, и постоянно срывал на ней свое раздражение. А бедная девушка была виновата лишь в том, что являлась обладательницей телефона, по которому ему все не звонили!

Он стал все чаще уходить в Париж, один гулял по его маленьким улочкам и вспоминал Гали: ее губы, улыбку, ощущение ее гибкого тела в руках. Иногда ему казалось, что он сходит с ума. Но он твердо знал: она позвонит. Он сам не мог объяснить, откуда взялась такая уверенность, но обычно в таких случаях он всегда оказывался прав. И на этот раз интуиция его не подвела.

И вот Гали попросила его рассказать о себе. Значит ли это, что она стала относиться к нему серьезно, Жан не знал. Ему было просто очень хорошо идти вместе с ней и рассказывать ей обо всем: о своих друзьях, отце, учебе. Жаль, что путь оказался таким коротким!

* * *

Они пришли в тот самый дансинг, где были прошлый раз. С маленьким уютным баром, с просторной танцевальной площадкой и неизменным жиголо, развлекающим очередную богатенькую дамочку. Только на этот раз играл квартет: гитара, бас-гитара, ударные и саксофон.

Жан с Гали не стали тратить время на ненужные церемонии и, выпив по бокалу вина, сразу же отправились танцевать.

И вновь было то же чувство полета, единения, слияния в экстазе. Вновь он вел, раскручивал, бросал, ловил ее. Вновь она чувствовал себя точно настроенным инструментом в умелых руках мастера. Они танцевали танго, рок-н-ролл. Они заводили всех вокруг. И они подготавливали себя к тому, что неминуемо должно было произойти. Досконально изучив тело друг друга в танце, они жаждали продолжения в постели.

Когда они возвращались домой, то есть Жан провожал Гали, был уже поздний вечер. Небо было усыпано яркими звездами. Стояла тишина. Гали ожидала, что Жан затащит ее в первую попавшуюся подворотню — так велико было возбуждение обоих. И она хотела этого, и злилась, и не понимала, почему Жан этого до сих пор не сделал.

А Жан был в отчаянии. Он не мог привести Гали в общежитие, не мог предложить ей переночевать в гостинице. Все это было пошло, мелко, недостойно ее. О том, чтобы затащить ее в какой-нибудь подъезд он не мог бы и подумать. С его стороны это было бы верхом неуважения по отношению к ней, да что там говорить, это было бы подлостью. И вдруг решение пришло само собой. Они как раз проходили мимо здания, где была их общая с ребятами мансарда.

Вернее, она принадлежала Полю, но ребята давно уже оборудовали ее для встреч и совместных попоек. Они собирались там, чтобы поговорить о новых достижениях в области литературы, физики, математики или просто посмеяться, попеть песни под гитару. Как давно он уже не был на таких вот встречах! Но он был уверен, что там чистота: девчонки всегда все убирали после собраний. И это место — родное для него, там хорошая атмосфера. Ребята вроде уехали сегодня за город. Значит, комната должна быть свободна.

— Гали, я хотел бы показать тебе одно место, очень дорогое для меня, — сказал он. — Ты позволишь?

— Ну наконец-то! — подумала Гали.

У каждого из ребят был собственный ключ от мансарды. И сейчас, открывая дверь, Жан опасался, как бы внутри все-таки кто-нибудь не оказался. Но все обошлось. Никого нет.

Мансарда представляла собой небольшое помещение с низким потолком и узким решетчатым окошком. У стены стоял диван с потрепанным покрывалом, над ним висела копия картины Сезанна «Цветы в голубой вазе». Достаточно хорошая, надо сказать, копия. В углу стоял пустой мольберт, рядом, на маленьком столике были навалены подрамники, планшеты. Поль, хозяин мансарды, был художником. В другом углу расположился так называемый «бар» — деревянная полка, стоящая прямо на полу, в которой находилось несколько бокалов и бутылка вина, на «всякий пожарный» случай. Рядом с диваном стоял невысокий столик. И, конечно, в комнатке присутствовал важнейший атрибут веселой студенческой жизни — гитара.

Гали мансарда сразу понравилась. Здесь было ощущение молодости, полета, веселья. Здесь хотелось петь, говорить глупости и любить. То есть, заниматься любовью, конечно.

Жан достал бокалы, протер их платком. Открыл бутылку вина.

— Прошу прощения, сервис, конечно, оставляет желать лучшего, — сказал он.