Последний срок - Майкл Коннелли Страница 35

– Что-нибудь хотите перед тем, как мы начнем?

– Как насчет колы? А потом курнуть и по девочкам? – Роллинз рассмеялся, но детектив даже не улыбнулся.

– Давайте ограничимся колой. – Босх полез в карман, достал мелочь, отобрал четыре монетки по двадцать пять центов и протянул их Чу. Поскольку тот был младшим напарником, то и идти к автоматам в коридоре предстояло ему.

– Итак, Зюзя, начнем с того, что вы назовете мне ваше настоящее полное имя.

– Ричард Элвин Роллинз.

– Как вы получили прозвище Зюзя?

– Не помню, всегда так звали.

– Что вы имели в виду, сказав в гараже, будто боитесь, что вас подставят, как других ребят?

– Так, ничего.

– Нет, все-таки что-то. Вы же это сказали. Объясните, кого подставляют. Обещаю, все, что вы скажете, не выйдет за пределы этой комнаты.

– Послушайте, вы же все сами знаете. Похоже, в последнее время на нас объявили охоту. С этими задержаниями за управление в нетрезвом виде и со всем остальным.

– Вы думаете, это подставы?

– По-ли-ти-ка, мать ее. А что вы хотите? Вспомните, как обошлись с тем армянским малым.

Босх вспомнил: одного из арестованных водителей звали Рэч Татарский, и решил, что Зюзя имеет в виду его.

– Как с ним обошлись?

– Он никуда не ехал, ждал на стоянке. К нему подошли, попросили выйти из машины. Он отказался дуть в трубку, тогда у него под сиденьем нашли бутылку, и он спекся. Эта бутылка всегда там. Постоянно валяется в машине, и никто еще не напивался. Разве что сделаешь ночью пару глотков, чтобы взбодриться. Но вот что интересно: откуда полицейские узнали про бутылку?

Босх откинулся на спинку стула и, стараясь ничего не пропустить, пытался разобраться в смысле сказанного. Вернулся Чу, поставил перед Роллинзом банку с колой и сел справа от Босха.

– Этот заговор против ваших ребят – кто за ним стоит?

Таксист вскинул вверх руки, словно хотел спросить: «Неужели не ясно?»

– Да этот член муниципального совета. А всю грязную работу делает за него сын. И всем крутит. То есть крутил. Потому что теперь он покойник.

– Откуда вы узнали?

– Прочитал в газете. Все об этом знают.

– Вы когда-нибудь видели его сына? Сами?

Таксист ответил не сразу – вероятно, лихорадочно размышлял, какую ему расставили западню. И в конце концов решил не лгать.

– Видел, секунд десять. В воскресенье высаживал пассажира у «Шато», а он в это время входил в отель. Вот и все.

Босх кивнул.

– Как вы его узнали?

– Видел на фотографии.

– Где? В газете?

– Нет. Кто-то из наших раздобыл его фото после того, как мы получили письмо.

– Какое письмо?

– Про «ЧБ». Копию письма от Ирвинга, который сообщает людям из муниципалитета, что начал борьбу за лицензию. А нас собирается прихлопнуть. В нашей администрации скачали из Интернета фотографию подонка и показали нам. Повесили на доске объявлений вместе с письмом. Чтобы водители знали, какая нам угрожает опасность и что поставлено на карту. Этот тип попер на нас с обвинениями, и нам лучше собраться и держать ухо востро.

Босх понял, в чем заключалась стратегия.

– И вы узнали его, когда вечером в воскресенье подъехали к «Шато-Мармон»?

– Точно. Сразу понял, это тот самый говнюк, который собирается отобрать у нас работу.

– Выпейте колы.

Босху нужна была короткая передышка, чтобы все обдумать. Пока таксист открывал банку и делал глоток, он прикидывал серию новых вопросов. Обнаруживалось нечто такое, чего Гарри раньше не предполагал.

Роллинз долго пил, затем поставил банку на стол.

– В котором часу в воскресенье вечером вы закончили смену?

– Вообще не закончил. Я стараюсь отрабатывать по две смены, потому что моя девушка вот-вот родит, а страховки нет. Пошел, как сегодня, на вторую смену и ездил до утра. То есть до понедельника.

– Что на вас было надето в ту ночь?

– Какого черта, приятель? Вы же сказали, что я не подозреваемый.

– Вы не подозреваемый до тех пор, пока отвечаете на мои вопросы. Так что на вас было, Зюзя?

– Что всегда. Рубашка от Томми Багамы и брюки карго. Если проводишь в машине по шестнадцать часов, хочется, чтобы было удобно.

– Рубашка какого цвета?

Таксист ткнул себя в грудь:

– Эта рубашка.

Она была ярко-желтого цвета, пляжного покроя. Босх ни минуты не сомневался, что это не сам Томми Багама, а чистейшая подделка. И уж очень большая натяжка принять ее за серую. Если только Роллинз не переодевался, он не тот, кто спускался по пожарной лестнице.

– Кому вы говорили, что видели Ирвинга в отеле? – спросил Гарри.

– Никому.

Роллинз на секунду отвел глаза, и Босх понял, что он лжет.

– Нехорошо, Зюзя. Я думал, вы достаточно сообразительны, чтобы понять: мы не задаем вопросов, на которые заранее не знаем ответов.

Детектив встал, полез под пиджак и снял с ремня наручники.

– Только начальнику моей смены, – поспешно проговорил таксист. – Так, мимоходом. По радио. Вроде как: «Знаешь, кого я только что видел?» Что-то в этом роде.

– И он догадался?

– Нет, пришлось объяснить. Вот и все.

– Начальник смены спросил, где вы видели Ирвинга?

– Нет, он и так знал. Я связался с ним, высаживая пассажира, сказал, что мне причитается двадцатка, поэтому он представлял, где я нахожусь.

– Что еще вы ему сказали?

– Да вроде все. Так, немного потрепались.

Босх подождал, не добавит ли таксист что-нибудь еще, но Роллинз молчал, только глаза были по-прежнему прикованы к наручникам.

– Хорошо, Зюзя, как зовут вашего начальника смены, который дежурил в воскресенье вечером?

– Марк Маккуиллен. Он сегодня вечером при Прутке.

– При прутке?

– Он диспетчер, но его зовут Прутом, потому что раньше микрофон стоял на столе на такой ножке вроде прутка. Вот и он – Прут. Знаете, мне кто-то говорил, что он бывший коп.

Босх пристально посмотрел на таксиста и при этом пытался облечь в зрительный образ фамилию Маккуиллен. Роллинз был прав: этот человек в самом деле когда-то служил полицейским. К Гарри вернулось ощущение, что все валится в одну кучу. Только теперь все не просто валилось, а низвергалось. Марк Маккуиллен – это имя из прошлого. Из прошлого Босха и управления.

Наконец он прогнал набежавшие мысли и посмотрел на таксиста.