Вид транспорта - мужчина - Людмила Милевская Страница 35

В прошлой жизни они были другие, мирные были все. Сергейналаживал сложное оборудование.

Пьетро-цыган выступал в цирке. Витяй в медицинском учился.Ерема на гитаре играл. Александр мечтал стать ученым, а Артем, считай, уже стал— поступил в аспирантуру. И до тех пор, пока не попали случайно в армию, и другдруга не знали они, и не ведали, что на роду им написано стать настоящимивоинами. А ведь все, как один, служить не хотели, кроме Артема (тот сам сделалвыбор), все пытались «косить». Каждый из них уже думал, что спасся: и кирзыпоносить, и понюхать пороху, слава богу, уже не придется.

Но судьба распорядилась по-своему: и кирзы наносились, инанюхались пороху, и счастливы были, когда в их сердца постучала война. Жилиони себе на гражданке и вроде бы не тужили, но у каждого было в душе сомнение:что-то не так, нет настоящего дела, скучновато и тоскливо порой. Лишь теперьосознали они, для чего рождены. Веселей потекла в жилах кровь, почувствовалисебя мужчинами. Раньше жили, как бабы, в комфорте и неге. За шкуры своитряслись, эгоистами были, пустыми, бесцельными, а теперь — бойцы. Настоящаядружба, одна на всех. Настоящее дело, одно на всех. Hacтоящий риск, один навсех. И победа настоящая — тоже одна на всех.

Противно и скучно жить для себя. Безграничноесамопожертвование и правое дело — вот что нужно настоящему мужчине. Остальное —наносное, цивилизации тонкий налет. Мужчине потребна война. Если он не громитврага, значит, себя убивает — водкой, наркотиками, ленью, обжорством, бабами…

Так вот они считали. Они решили жить для других и умеретьмолодыми. Старость, маразм, болезни — это все не для них.

Кто они? Убийцы? Герои? Романтики?

Трудно сказать, но общество без таких — сирота.

Сегодня в их группе особого назначения быть ему снайпером.Александр смазывал свое оружие не скупясь, потом долго тер все детали доблеска, напоследок клацнул затвором винтовки, крикнул: «Порядок», — и нежнопоцеловал приклад. Так целуют любимую…

Впрочем, винтовку он назвал «Зоя».

Именем этим он все называл, даже гранаты, — все, чтопомогало выжить, что хранило его, спасало в этой подлой, жестокой и оченьстранной войне. Теперь уже каждый младенец знал, что позволило укорениться этойвойне именно здесь, на этой земле, но знание истины ничего не меняло. Кому-тоочень нужна война, а общество оказалось или слишком слабым, или попросту незахотело от нее защищаться. Отдувались они, единицы.

— Зоя — значит жизнь, — сказал Александр, с мечтательнойулыбкой прижимая винтовку к себе.

Друзья переглянулись, но промолчали. Не удержался одинСерега — злостный насмешник и балагур.

— Зоя — змея особо ядовитая, сымвол всех женщин, — шутливо,с чеченским акцентом пропел он, чем заслужил мягкий дружеский подзатыльник.

Заслужил и вдруг обиделся:

— Да пошел ты, Сашка, и без тебя чан трещит.

— А что так? — мгновенно отреагировал Витяй, медик-недоучка.— Кость всего, а, гляди-ка, болит.

Ну-ка, Серый, колись, в чем тут дело? Может, под костьюзародились мозги?

Серега шутки не поддержал, пояснил со всей серьезностью:

— Или в разведке башку застудил, или малехо контузило. А тутэтот, — он снова с обидой кивнул на Гусарова, — слова не даст сказать. Чутьчто, с подзатыльником лезет. Подумаешь, правду ему рубанул.

Все бабы змеи. Кто не знает, пусть спрашивает у меня. Уж яот них натерпелся. Раз опытом добровольно делюсь, грешно награждать тумаками.

— Грешно, — разом заржали друзья.

Этот подзатыльник Александр себе не простил — вечером нестало Сереги. Подстрелили его бандиты.

До смерти усталые, грязные, насквозь промерзшие, вырвавшисьиз беспощадного боя, ни есть, ни спать не стали друзья — первым делом помянулиСерегу.

— Ну, земля ему пухом, — чернея своим и без того чернымлицом, скупо вымолвил цыган Пьетро, прозванный Шерстяным за густуюрастительность на всем теле.

— Спи спокойно. Серенький, — пряча в глазах слезу,отвернулся к стене чувствительный гитарист Ерема.

— Эх, теперь за всех нас там, дружбан, отоспишься, — снепередаваемой болью крякнул недоучка-медик — Витяй.

Александр просто кивнул, слегка отрывая от ящика —импровизированного стола — кружку со спиртом.

Их было шестеро — друзей не разлей вода, сплоченных общейболью и общей долей. Казалось, заговоренные, сам бог бережет. В какихпередрягах только они не бывали и всегда возвращались полным составом. И чертим не брат, и видели ад, да вот, началось: второго теряют. Сначала Артем,теперь Серега.

После этого боя повез свою боль Александр далеко: в Москвуза новым заданием поехал. Время такое: нет доверия никому — ни проводам, ниэфиру, ни людям. Входил в курс прямо в кабинете генерала Серова через час послевстречи с любимой. Слишком короткой встречи.

Говорили недолго. На прощание генерал насквозь просверлилего взглядом, спросил:

— Ну, как там Зоя твоя?

Александр удивился:

— Откуда вы знаете про нее?

— Я все, брат, про вас знаю.

— Тогда мне и надо бы спрашивать. Видел ее почти мимолетно.

— Только так и возможно радость от женщины получить, —усмехнулся генерал и серьезно добавил:

— Поверь моему опыту, сынок. Слишком разные у нас с бабаминазначения, чтобы мирно бок о бок по жизни идти. Это словно одной упряжкойсковать и коня, и трепетную лань. Так вроде поэт выразился?

— Он не так и не про это сказал, — мрачнея, буркнулАлександр.

— Зато я про это. Если жениться задумал, то мой тебе,парень, совет: погоди немного. Полгода, сынок, погоди. Вот уйду на пенсию, будуна даче сидеть, деток нянчить твоих, а до тех пор… — крякнул Серов:

— Сам понимаешь.

— Пока за товарищей не отомщу, не намерен жениться, —успокоил его Александр, на том и расстались.

С новым заданием он вернулся к друзьям и спустя неделюпотерял еще одного. На этот раз пришла пора гитариста Еремы лежать на землебездыханным.

Вот такой дорогой ценой удалось узнать, кто их главный,заклятый враг: Саламбек Нахчоев по прозвищу Сокол. Да какой он там сокол —обычный шакал. На его руках кровь Артема и балагура Сереги, на руках его банды.С этим знанием явилось прозрение: их спецгруппу раскрыли. Как такое возможно?Предательство на самом верху? Невероятно!