Маленький человек из Опера де Пари - Клод Изнер Страница 35

— Что же это значит?

— Вместо того чтобы всецело посвятить себя оркестру, месье Жоашен то домашние уроки давал, то выступал на всяких богемных сборищах за вознаграждение. Разбазаривал талант в каком-то смысле. Не мне его судить, конечно, нам-то с мужем почасовые платят… А еще он сочинял музыку к шансонеткам какого-то стихоплета в духе «ля-ля, лу-лу».

— Э-э… не понял.

— Ну, это ж старье какое, всем известное, уж лет десять как Сюльбак спел в «Эльдорадо»:

Встретил я тебя,

Ля-ля, ля-ля,

В Опера на балу,

Лу-лу, лу-лу.

В общем, они с этим стихоплетом не слишком-то утруждались.

— А этого стихоплета как зовут?

— Вот уж чем никогда не интересовалась! Я лишних вопросов никому не задаю, не из таковских. А в бедного месье Жоашена камень не брошу — он сочинял и серьезную музыку, симфоническую. — Мадам Марсо задумчиво повертела в руках перо, провела кончиком по щеке. — Вот уж беда не ходит одна! Сначала месье Аркуэ богу душу отдал, потом эта девица Вологда прямо на сцене грохнулась, потом месье Жоашен… Закон повторения.

— А от чего умер месье Аркуэ?

— Утоп. Несчастный случай. Вы ж наверняка об этом в газетах читали.

— Да-да, конечно. Мадемуазель Вологда была знакома с господами Бланденом и Аркуэ?

— Оперный мир — одна большая семья, хотя тут все исподтишка друг другу подножки ставят. Этой Вологде многие завидуют по-черному, потому что она, несмотря на возраст, до сих пор собирает вокруг себя толпы престарелых, но состоятельных поклонников, вы меня понимаете. А рядом полно девиц помоложе да попрелестней ее, — доверительно сообщила мадам Марсо.

— Скажите, — перешел Виктор к главному, — вашему мужу не приходилось доставлять пряничных свинок означенным трем особам?

Мадам Марсо смерила его гневным взглядом:

— Тут вам не бакалейная лавка, тут вам Академия музыки! Где вы услышали такую чушь?

— Просто слух прошел…

— Ну букеты — это пожалуйста, ну пралине в крайнем случае, но пряничные свинки!..

— Месье Бланден жил один? — поспешно сменил тему Виктор.

— Не обязательно жить с кем-то под одной крышей, чтобы… ну, вы меня понимаете. У месье Жоашена, как и у всех, были определенные потребности, но он никогда не трепался напропалую о своих увлечениях. К Вологде этой, кстати, он неровно дышал. То есть это я так думаю. Но у Вологды уже был богатый любовник — владелец фотоателье на бульваре Мадлен. Впрочем, это не мешало ей крутить шашни с месье Аркуэ. Однажды я их застала, когда они… Эй, только не вздумайте писать об этом в репортаже! Кстати, почему вы не записываете?

— У меня идеальная память. Спасибо, мадам, честь имею. — Виктор поднялся, но мадам Марсо тотчас сорвалась с места и встала между гостем и дверью.

— Месье Марсо еще нескоро вернется, а я много чего могу вам порассказать. К примеру, прелюбопытные дела творятся в фойе Танца — благодетели наших мамзелек обмениваются заветными адресами. Советую вам потолкаться там в понедельник — самый, так сказать, базарный день. Кто знает, что за интриги у них затеваются, особенно в присутствии этого развратника Мельхиора, который играет роль посредника.

— Мельхиора?..

— Это наш оповеститель, говорила ж ведь. Ну так что? Если хотите, проведу вас туда, когда месье Марсо зазевается, а то строгий он у меня, всё у него по правилам, одна служба на уме — стережет участок, что твой часовой. Младший лейтенант от артиллерии в отставке все ж таки — пароль-отзыв, и дорога в штаб открыта. Как, вы уже уходите?

Мадам Марсо проводила Виктора до дверей.

— Ежели что потребуется — не стесняйтесь меня беспокоить, господин Вирус. И помните: базарный день — понедельник!

Виктор наконец-то вырвался из лап вахтерши и покинул Опера с твердым намерением пообщаться с «оповестителем», который наверняка должен знать побольше, чем мадам Марсо.

— Древесницы въедливые? Кто это такие? — Жозеф тщетно делал знаки Кэндзи, моля о помощи, — тесть перебирал каталожные карточки, притворяясь слепоглухонемым.

— Это, молодой человек, представители семейства древоточцев, чьи гусеницы являются ксилофагами. Я уверена, что, если вы хорошенько пороетесь в той куче бумаги, непременно отыщете мне исследование, посвященное сему подотряду разнокрылых. — Пожилая дама в затемненных очках и заношенном до дыр пальто, не снимая галош, прошлась по книжной лавке.

Жозеф помотал головой — ему казалось, что посетительница говорит с ним на иностранном языке.

— Прошу прощения, мадам, но мне в жизни не доводилось встречать въедливых разнокрылых ксилофагов. И читать об их нравах и обычаях тоже.

— Вы меня удивляете! Речь идет о самых обыкновенных ночных бабочках. Зато их гусеницы выгрызают в стволах деревьев длиннющие ходы, целые лабиринты. Если мы будем сидеть сложа руки, наша планета превратится в головку швейцарского сыра! Что ж, придется мне отправиться в музейную библиотеку, поскольку у вас тут, в «Эльзевире», пренебрегают естественными науками.

Колокольчик звякнул — дверь за пожилой дамой закрылась, — и Кэндзи наконец оторвался от каталожных карточек.

— Зять мой, меня вы тоже удивляете! — радостно сообщил он. — Неужто вы не встретили ни одной ночной бабочки? Вы, прославленный исследователь подземных лабиринтов, которыми мы наверняка обязаны въедливым ксилофагам! Вы же облазили тайные ходы вдоль и поперек с нашим третьим совладельцем!

Жозеф разинул рот и опять помотал головой:

— Не понимаю, о чем вы…

— О подземных ходах, которые в народе именуют Катакомбами. Каким-то многоумным антрепренерам взбрело в голову, что это идеальное место для концерта. У вас что, провал в памяти? Забыли, что ходили туда с Виктором слушать Шопена и Сен-Санса в прошлую пятницу, в то самое время, когда вы предположительно должны были заниматься описью библиотеки герцога де Фриуля? Вот уж троица отъявленных лжецов!

— Кто наговорил вам такой вздор? — пролепетал молодой человек.

— Мадам Максимова. Это же она назначила вам рандеву в Катакомбах.

— Ах да… Вот уж доносчица! Она меня разочаровала. Видите ли, мадам Максимова пообещала нам помочь с именами, а поскольку ее трудно застать дома…

— Перестаньте водить меня за нос! — рявкнул Кэндзи, но тут же полюбопытствовал: — С какими именами?

— Для наших наследников. Пока это секрет. Я собирался все рассказать Айрис в конце недели, и Виктор еще ничего не обсуждал с Таша. Мадам Эдокси одобрила мой выбор. Вас это, кстати, касается в первую очередь, потому что если у нас с Айрис родится мальчик, мы назовем его Артур Габен Кэндзи!

— Габен — понимаю, так звали вашего батюшку, но Артур…

— Ну как же? Артур Конан Дойл — один из моих любимых писателей!