Тайник - Тоби Болл Страница 35

Больница Всех Святых находилась на окраине Капитолийских Холмов, в здании, где раньше был католический собор. Теперь кафедральный собор переместился в район театров, когда там построили церковь Святой Марии. Величественное здание из кирпича и гранита украшали два высоких шпиля и витраж над аркой главного входа. Площадка перед фасадом была выложена гранитными плитками, образующими геометрический узор в итальянском стиле. Во всяком случае, так показалось Пулу, который имел кое-какое образование. Площадка была оккупирована голубями. Вокруг было безлюдно, только у входа курили и переговаривались четверо полицейских из БПД. Пул решил, что работа у них здесь непыльная.

Он остановился на противоположной стороне площади, прислонившись к стене здания. Из разговора с доктором Вестехью он понял, что шансов найти здесь Лину Просницкую у него не много, а общением со спецназовцами уже был сыт по горло. Он здесь только для того, чтобы проверить слова доктора об усиленной охране больницы. Вестехью оказался прав.

Пока Пул шел сюда, мысли то и дело возвращались к Касперу Просницкому. Где искать парня, у которого отец убит, а мать в психушке? Конечно, в сиротском приюте.

Пул знал, что городские детские приюты отличаются поразительным разнообразием. Он столкнулся с этим три года назад, когда некая Дагмар Ремер обратилась к нему с просьбой найти ее дочь Урсулу. Она тоже не оставила никаких координат. Довольно необычно, но в практике Пула такие случаи бывали. Он не раз оказывал помощь людям, не желавшим привлекать к себе лишнего внимания. В какой-то степени этому способствовала Карла. Часто клиентами Пула становились коммунисты и анархисты, пострадавшие от действий полиции. К тому же в подпольных кругах быстро разнеслась молва, что Пул вполне порядочен и не задает клиентам лишних вопросов. Это было большой редкостью, поскольку частные сыщики, работавшие с маргиналами, как правило, пытались воспользоваться безвыходным положением клиентов. Пул же был очень щепетилен даже с самыми одиозными изгоями общества. Он преследовал совершенно иные цели.

По словам Дагмар, Урсулу Ремер отправили в приют, когда ее отец погиб в автокатастрофе, а она сама — мать — находилась в состоянии нервного срыва. Работа была довольно несложная — обследовать приюты, пока в одном из них не обнаружится Урсула Ремер. Однако Пул опоздал. Девочка умерла за несколько месяцев до его прихода — об этом ему сообщил приютский священник, заглянув в ее дело. В качестве причины был указан загадочный несчастный случай. Все попытки выяснить подробности ни к чему не привели. Священник лишь беспомощно посмотрел на Пула, когда тот стал задавать вопросы. Урсула Ремер жила в женском приюте Святой Цецилии в Низине. Позже Пул выяснил, что в том же районе имеется приют Святого Марка для мальчиков. С него и решил начать.

Приют Святого Марка располагался в бывшем доходном доме, который подлежал сносу. Во времена правления прежнего мэра муниципальные власти выкупили здание и устроили приют. Приказ о сносе был отменен. При виде этого строения Пул удивился, как оно до сих пор не рухнуло. Непонятно, как здесь могли жить люди. Пятиэтажный дом заметно покосился, вместо окон зияли дыры. Только на фасаде Пул насчитал семь выбитых стекол.

Открыв входную дверь, Пул очутился в темном вестибюле. В нос ударил запах помоев, несвежей еды, пота и еще чего-то. Он в нерешительности остановился. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел, что в вестибюле никого нет. Пул двинулся дальше. Неровный паркетный пол потемнел от грязи. Наконец Пул решился подать голос.

Немного подождав, он услышал шаги на лестнице. Казалось, по ней шел целый полк. Пул вернулся к двери, несколько смущенный тем обстоятельством, что на его призыв откликнулось столько людей. Вдруг слева от него открылась дверь, и в вестибюль влетели шестеро сорванцов. При виде Пула мальчики в изумлении застыли. По виду им было от восьми до тринадцати лет.

Потом воспитанники осторожно приблизились к незнакомцу. Младшие были явно потрясены внушительными размерами Пула. Тот, кто верховодил в компании — босой мускулистый парень с обнаженным торсом, — выступил вперед. Его мешковатые штаны были подпоясаны веревкой. Другие тоже были одеты в какие-то лохмотья.

— Ты кто? — спросил парень.

— Меня зовут Пул.

Не обращая внимания на глазевших на него ребят, Пул снял шляпу и присел на корточки, чтобы оказаться вровень с парнем.

— Кто тут у вас главный?

Вопрос явно озадачил мальчишку. Он молча уставился на Пула.

— Мне нужно поговорить с кем-нибудь из взрослых, — медленно произнес Пул. — Где они?

Мальчики молча переглянулись.

— Пойдемте, — сказал старший, повернувшись в сторону лестницы.

Пул последовал за ним, следом потянулись остальные. На лестнице так несло мочой, что у Пула заслезились глаза. Но обитатели приюта, казалось, ничего не замечали. Они бодро шагали по ступенькам. На темную лестницу выходили потрескавшиеся двери, из-за которых выглядывали чьи-то блестящие глаза. На площадке четвертого этажа ребята остановились.

Повернувшись к друзьям, старший скомандовал:

— Оставайтесь здесь.

После чего взял Пула за руку. Рука парня была такой горячей, что Пул заподозрил высокую температуру. Они вошли в коридор. Там стояло такое зловоние, что Пул все понял.

Мальчишка провел его по коридору и остановился у закрытой двери. Пул осторожно приоткрыл ее. Несмотря на запах в коридоре, он оказался абсолютно не готов к тому, что ожидало его здесь. Вонь была чудовищной. На койке лежал полуразложившийся труп в рясе священника. Захлопнув дверь. Пул уткнулся носом в рукав, стараясь не дышать. Судя по всему, священник умер около месяца назад. Неужели власти об этом не знают?

Пул возвратился на лестницу. Парень последовал за ним. Ребята все еще топтались на площадке. Увидев Пула, они выжидающе посмотрели на него. Он попытался изобразить улыбку.

— Кто-нибудь об этом знает? — спросил Пул старшего из них.

Тот отрицательно помотал головой.

— Другие взрослые здесь есть?

Последовала та же реакция.

От всего увиденного Пула стало мутить. «Не забудь, зачем ты сюда пришел», — скомандовал он себе. Наверху послышались шаги, и через перила свесились мальчишечьи головы, с интересом наблюдавшие за происходящим.