Медная пуговица - Лев Овалов Страница 35

– Прозит!

Эдингер бросил на жену снисходительный взгляд.

– Что же ты не похвастаешься, Лотта? – сказал он. – Похвались перед господином Берзинем своей обновкой!

Лотта немедленно перевела свой взгляд на абажур.

– Так трудно угнаться за модой, – послушно сказала она. – Я с большим трудом достала этот абажур.

Я мельком посмотрел на торшер, абажур не привлек моего внимания, но госпожа Эдингер, кажется, сочла, что я разделяю ее восхищение.

– Если бы вы знали, чего он мне стоил! – продолжала она. – Такие абажуры хотят иметь все! Взамен мне пришлось отдать свой лучший чайный сервиз, вывезенный Генрихом еще из Франции…

Госпожа Эдингер вела обычный салонный разговор, которому я не придавал значения… От второй чашки я отказался.

– Я не пью много кофе на ночь, господин обергруппенфюрер.

– В таком случае займемся делами, – сказал Эдин­гер и кивнул жене. – Лотта, ты можешь идти спать.

Мы раскланялись.

– Давайте, господин Блейк, вашу сеть, – нетерпеливо произнес Эдингер, когда мы остались вдвоем. – Удовлетворите мое нетерпение.

Я подал свой список.

Он цепко схватил листок, просмотрел его, и я увидел, как багровеет его лицо и шевелятся его усики.

– Что это? – спросил он меня зловещим шепо­том. – Что это такое?

– Моя агентура, – небрежно, но не без гордости объяснил я. – Мною охвачены все кафе, многие магазины и парикмахерские. Здесь указано, где кто рабо­тает…

Но Эдингер не слушал меня.

– Вы смеетесь надо мной? – прохрипел он. – На что мне нужны ваши девки? – Впрочем, он выразился хуже. – Мы их давно знаем! Они обслуживают и вас, и нас, и всех, кто только этого пожелает! Вы считаете меня идиотом? Мне нужна настоящая агентура!

По-видимому, он говорил о той самой агентуре, которую имел в виду Пронин, но я – то, увы, не знал никого, кроме этих девушек!

– Господин обергруппенфюрер… – сказал я, понимая, что переборщил.

– Не валяйте со мной дурака! – закричал Эдин­гер. – Вы прячете свою агентуру, свою рацию, пытаетесь обвести нас вокруг пальца и воображаете, что это вам удастся! Капитан Блейк! Или вы разоружитесь, или мы сделаем абажур из вашей собственной кожи!

В этот момент я его не понял, я думал, что это просто гипербола.

Он впал в неистовство…

Нужно было, как говорится, перестроиться на ходу; следовало осторожно спустить Эдингера на тормозах.

– Господин обергруппенфюрер, не стоит меня пугать, – произнес я с чувством собственного достоинства. – Все-таки я британский офицер, а британский офицер боится лишь бога и своего короля…

Эдингер на минуту замолчал, выпучил на меня свои оловянные глаза и неожиданно разразился смехом.

– Интересно, что скажет ваш король, когда увидит это!

Он торопливо полез в карман своего френча и выбросил на стол несколько фотографий. Несомненно, они заранее были приготовлены для меня.

– Любуйтесь! – хрипло выкрикнул он. – Это будет отличным сюрпризом для короля!

Я взял эти фотографии в руки. Собственно говоря, это была одна фотография. На ней был снят я собственной своей персоной, я сидел у стола Эдингера и пересчитывал полученные мною банкноты, позади меня виднелся Эдингер, и не требовалось большого труда, чтобы разобраться в смысле этого снимка. Самый настоящий уличающий документ, который мог скомпрометировать кого угодно…

Теперь мне стало понятно присутствие чиновника, сопровождавшего щедрого господина Мюллера! Будь снят подлинный капитан Блейк и получи Интеллидженс сервис такой снимок, карьера Блейка быстро закончилась бы!

– Что еще нужно для того, чтобы держать вас в ру­ках? – вызывающе спросил Эдингер.

Было необходимо как-то обезоружить этого господина…

Я задумался, затем понурил голову и, пользуясь самыми мрачными гамлетовскими интонациями, уныло произнес:

– Да, вы победили, господин Эдингер, я у вас в ру­ках. Но я знаю, что теперь делать. Пуля в лоб – это единственное, что остается офицеру в моих обстоятель­ствах. Надеюсь, вы подарите мне эту ночь для того, чтобы я мог написать письма своим близким…

И, представьте себе, мой трагический тон подействовал на этого гестаповца!

Эдингер испугался, что я покончу с собой, сразу увял, переборол себя и еще раз показал, как важно было немцам заполучить агентурную сеть английской секретной службы.

– Хорошо, господин Блейк, – сказал Эдингер, понижая голос. – На этот раз я прощаю вам вашу шутку. Но помните, второй раз подшутить над собой я не позволю. Если вы хотите любоваться луной, покажите мне свои звезды.

– Вы их увидите, господин обергруппенфюрер, – меланхолично произнес я. – Но вы должны понимать, что агентов, которых вы хотите иметь, нельзя просто перечислить из одного ведомства в другое, их надо подготовить и предупредить, если вы хотите иметь от них какую-либо пользу. Одно дело – хористы, и совсем другое – солисты, имеющие каждый свою неповторимую индивидуальность. Никто не может продать меня, кроме меня самого!

– Ну хорошо, Блейк, хорошо, – сказал Эдингер, уже окончательно смягчаясь. – Мы верим вам и подождем, но только бросьте свою английскую фанаберию и не считайте нас детьми.

Эдингер отступал, и я мог сейчас что-нибудь от него потребовать.

– Наоборот, господин обергруппенфюрер, я буду вполне откровенен, – с готовностью произнес я. – Я даже буду просить вас о помощи. Я знаком не со всеми своими агентами, некоторые из них перешли ко мне еще от моего предшественника. Мне нужно лично проверить всю сеть, предстоят поездки, нужен подходящий шофер…

Эдингер благосклонно улыбнулся.

– Мы найдем вам…

– О нет, благодарю вас, – поспешил я отказаться от его любезности. – Шофер у меня есть, нужно только ваше указание оформить без лишних придирок необходимые документы.

– А кто он? – поинтересовался Эдингер.

– Эмигрант из Эстонии, – сказал я. – Некто Вик­тор Петрович Чарушин.

– Русский? – подозрительно спросил Эдингер.

– Я вам скажу правду, – сказал я с таким видом, точно Эдингер принудил меня к признанию. – Это как раз один из тех агентов, которыми вы интересуетесь, он работал у нас по связи и принесет немало пользы, если будет находиться при мне.

– Англичанин? – быстро спросил Эдингер.

– Да, он англичанин, – подтвердил я. – Но я не хотел бы…

– О да, я вас понимаю, – благосклонно согласился Эдингер. – В таком случае я могу пойти вам навстречу…

Он пообещал на следующий же день дать распоряжение без всяких проволочек оформить для моего шофера документы, и мы расстались, вполне довольные друг другом.