Самоубийство исключается - Сирил Хейр Страница 35

Стефан побрел по Кресент, крайне досадуя на свою несообразительность. Он совершенно упустил из виду, что сегодня воскресенье и что еще существуют люди, которые считают своим долгом в воскресное утро посещать церковь. Теперь ему приходилось убивать время, пока мистер Карстейрс не вернется после ленча. Он уже отошел довольно далеко от дома, когда вдруг понял смысл слов, сказанных горничной. Она сказала, что он «у себя в церкви». Может, это ничего и не значит, но обычно так не говорят. А тут подразумевается, что с этой церковью он связан каким-то очень конкретным образом. Она произнесла это так же, как если бы прислуга биржевого маклера заявила: «Мистер Смит у себя в конторе». Так как же это объяснить? Не находился ли мистер Карстейрс в церкви по той же причине, по которой мистер Смит был бы у себя в конторе? Просто потому, что это его работа? Правда, Элдерсон в своем отчете не упомянул, что тот был пастором, но такая вероятность вполне допустима.

Стефан как раз проходил мимо телефонной будки, и ему неожиданно пришло в голову то, что любой более или менее опытный детектив сделал бы на его месте, — то есть поискать в справочнике мистера Карстейрса. Так оно и оказалось — в справочнике значилось: «Карстейрс, его преподобие, Е.М.Дж.». Это решало дело! Церковные служащие были относительно снисходительными, доступными людьми, и если ему удастся вступить в контакт с этим священником, можно было не сомневаться, что он заставит его разговориться. Но все-таки Стефан корил себя за то, что приходится зазря болтаться здесь часов до двенадцати, прежде чем приступить к расследованию.

Чуть подальше бросался в глаза готический фасад здания из серого камня, зажатый с двух сторон оштукатуренными стенами жилых домов. Может, это та самая церковь? Во всяком случае, стоит попытаться это выяснить. Смутно представляя себе, что после службы он может зайти в ризницу как желающий исповедаться прихожанин, Стефан вошел внутрь. По крайней мере, не все ли равно, как провести оставшиеся до двенадцати полчаса!

Служба уже какое-то время шла. Он вошел как раз в тот момент, когда старый полный джентльмен с пафосом произносил с аналоя: «Так заканчивается Его первый Урок». Откуда-то сбоку возник церковный служитель и проводил юношу на скамью, когда верующие поднялись, чтобы исполнить псалмы. Он поместился в последних рядах и старался разглядеть лицо человека в стихаре в другом конце, когда почувствовал, как кто-то сжал ему руку. Оглянувшись, он оказался лицом к лицу с тетушкой Люси.

— Стефан! Какая неожиданность увидеть тебя здесь! — прошептала она.

Стефан улыбнулся, кивнул и поспешно стал листать потрепанный требник, который сунул ему служка. Вот так осложнение! В самой встрече не было ничего удивительного, ибо он тотчас припомнил, что тетушка Люси говорила во время их последней встречи на похоронах, что они с Джорджем собираются на несколько недель в Брайтон, и в воскресное утро ее вернее всего было встретить именно в церкви. По личному мнению Стефана, она ходит туда, чтобы хоть на время избавиться от невыносимого ворчания вечно всем недовольного дяди Джорджа. И если уж ему суждено встретиться здесь с кем-то из их многочисленного семейства, то лучше тетушки Люси не найдешь. Но он приехал сюда для встречи не с ней, а с Карстейрсом. Теперь пойдут объяснения, всякие разговоры и пустая трата времени. А дядюшка Джордж и вовсе добьет его своим нытьем и придирками...

— Пойдешь потом к нам на ленч? — шепотом спросила тетушка, когда закончилось славословие.

Он покачал головой.

— Извините, не думаю, что мне удастся, — тоже шепотом ответил он.

— Ну прошу тебя! Ты поможешь мне с Карстейрсами, — с удивлением услышал он.

— Господи! — чуть ли не вслух воскликнул Стефан.

Тетушка Люси метнула на него укоризненный взгляд, усаживаясь на скамью, когда с аналоя загудело: «Так началось».

В итоге получилось, что, несмотря на свои опасения, Стефан был представлен миссис и мистеру Карстейрс самым традиционным образом. Он со своей тетушкой вернулся после службы в гостиницу, где она остановилась.

Там они застали дядю Джорджа, который был разгорячен и обозлен после неудачной игры в гольф. Рассказов о том, как ему не везло, и старательных перечислений малейших промахов его партнера оказалось вполне достаточно, чтобы заполнить перерыв до прибытия гостей, и Стефану без труда удалось избежать неизбежных вопросов о причин его появления в Брайтоне.

Его преподобие Е.М.Дж. Карстейрс оказался дородным человеком среднего возраста с нависшими бровями. Он не был, как объяснила тетушка, постоянным служителем церкви, которую Стефан посетил в это утро, а просто замещал отсутствующего по случаю отпуска викария. Тетушка Люси, с ее страстью коллекционировать все относящееся к церкви, подобрала его, как она всегда привечала священников, что для нее было так же естественно, как ребенку составлять гербарий. Он жил в Брайтоне, куда удалился два или три года тому назад, отказавшись от места миссионера где-то за границей. Он непринужденно беседовал на самые разные, темы, но в основном о себе, и его самоуверенный голос звучал громко и торжествующе. Без сомнения, в своих собственных глазах он был выдающейся личностью. Стефан не сразу приметил миссис Карстейрс. Рядом с мужем она казалась ничем не примечательным существом. Она была маленького роста, худенькой, как мышка, с маленьким ртом и крошечными блестящими глазками, скромно и даже бедно одетой. Но вскоре стало ясно, что она далеко не преклоняется перед мужем. Во время ленча она дала определенно понять занимаемое ею место в их семейной жизни.

— Мы, кажется, с вами уже встречались? — сказал мистер Карстейрс Стефану, когда они рассаживались за столом.

Стефан отрицал, что имел такое удовольствие.

— А мне кажется, я вас видел.

— Не думаю.

— Мой муж, — заметила миссис Карстейрс, обращаясь ко всему обществу, — всегда говорит подобные вещи совершенно незнакомым людям. У него просто поразительно слабая память на лица. Когда мы жили на Востоке, где все аборигены похожи друг на друга, как близнецы, он частенько допускал бестактные ошибки. Так что, мистер Диккинсон, не обращайте внимания на то, что он говорит.

Мистер Карстейрс ужасно смутился и надолго замолчал. Тетушка Люси бросила на его отважную супругу восхищенный взгляд, а та как ни в чем не бывало продолжала наслаждаться угощением.

К тому времени, когда подали кофе, она успела дважды поправить своего мужа, который рассказывал о своей службе миссионером в разных странах, и один раз решительно возразила дядюшке Джорджу, который рискнул выступить с замечаниями по поводу Китая. В остальном она мало участвовала в беседе. Мистер Карстейрс был сама кротость, когда она его поправляла, тогда как дядюшка Джордж был так потрясен ее дерзким поведением, что к концу ленча тоже погрузился в мрачное молчание. Стефан извлекал из этого представления определенное удовольствие, но помимо этого, казалось, день пройдет для него без пользы. Однако атмосфера полностью изменилась после ленча, когда тетушка Люси под каким-то предлогом заманила к себе в комнату миссис Карстейрс. С нескрываемым облегчением дядюшка Джордж возглавил процессию мужчин, направившуюся в курительную, где гостям были предложены сигары и где была восстановлена уютная иллюзия мужского превосходства.