Костры из лаванды и лжи - Валерия Шаталова Страница 35

–Актёр, игравший инквизитора номер три, забыл несколько реплик и вставил вымышленные факты в биографию ведьмы,– торопливо допечатала она в файл и наконец отправила всё начальнику.

Может, по мнению актёра, это и мелочи, но Женя несколько дней копалась в интернете и перебирала документы в музейном архиве. Столько всего прочитала про средневековую инквизицию в разных странах Европы, что ещё немного – и ведьмы по ночам ей сниться начнут. Так что она сразу выхватила из монолога не запланированные фразы, и уж точно не собиралась оставлять подобное самоуправство без внимания.

Остаток воскресенья пролетел тихо, как, впрочем, и последовавшие за ним выходные. Как и раньше, Женя отсиживалась в апартаментах и читала, выползая наружу из своей уютной раковины в стиле прованс, только чтобы поесть или прогуляться по парку. Разбор полётов с дядей Костей она хоть и со скрежетом, но всё же решила отложить на неопределенный срок. Правда, Максу позвонила, и он клятвенно пообещал держать в курсе всего происходящего.

В понедельник она списалась с Клэр, со стыдом вспомнив, что со времени приезда они так толком и не пообщались. Но француженка оказалась занята и предложила встретиться в другой раз. Моник тоже не могла составить ей компанию, так как работала, но Женю не удручало одиночество. Напротив, она наслаждалась каждой минутой тишины и уединения после стольких лет, проведённых на кухне у дяди, который, кажется, никогда не слышал о концепции личного пространства.

Следующим вечером Женя собралась подышать свежим воздухом перед сном и традиционно послушать песни цикад. На закате они трещали так отчаянно, словно завтра намечался конец света, а у них ещё не весь репертуар отработан. Чтобы не пересечься ни с кем из постояльцев отеля, она сразу же быстрым шагом углубилась в рощу боярышника, куда гости обычно не заходили.

Звонок Макса стал полной неожиданностью, Женя за несколько мгновений успела перебрать в голове все самые жуткие и криминальные события, которые могли вынудить Максима позвонить так поздно. С учётом разницы в три часа время в Самаре уже перевалило за полночь.

–Он снова требовал твой номер телефона,– с ходу доложил Макс.

–Ну а ты что?– Она брела по узкой тропинке, а прежнее наслаждение красотой окружающей природы растаяло в последних лучах заката.

–Жень, если б я дал твой номер – ведьмак бы тебя уже достал.

–Светлый маг,– машинально поправила она.

–Ага. Такой светлый, что прямо глаза слепит. И не только у меня. Лизка походу солнечный удар словила. Через день ходит к твоему ведьмаку «озаряться».

–Чего? Макс, я не поняла.

–Гадает он ей, чакры чистит, мантры поёт.

–Как поёт?!– Женя даже с шага сбилась.– Он никогда их не пел. То есть дядя Костя, конечно, мантры знает, но чтоб вслух петь для кого-то…

–Да это ж я так. Утрирую. Но, блин, бесит невероятно! У меня теперь мотанки всяких васильков в каждом углу квартиры развешаны, прикинь?

–Обереги…

–Да пофигу. Беси-и-ит! Завтра, наверное, подкову припрёт и над дверью повесит. Стакан воды просто так выпить нельзя, надо ж зарядить сначала положительными потоками, наговор зачитать!

Женя прислонилась к шершавому стволу спиной и смиренно выполняла роль жилетки, в которую изливали душу.

«Никогда не унывающий Макс жалуется мне. Мне! Обычно всё наоборот было! Видимо, сильно его припекло».

Слова друга лились и лились из трубки беспрерывным потоком.

–Чувствую, скоро дойдёт до того, что я мясо стану за шторой есть, лишь бы Лизка не увидела и не зачесала мне про застои ведьмачьей лабуды в каких-то там каналах…

Хруст ветки оказался таким внезапным, что Женя вздрогнула.

–Макс, погоди,– шёпотом прервала она его.– Кажется, тут кто-то есть.

Женя огляделась, пытаясь определить источник неясных шорохов. За разговором она и не заметила, что снова добрела до старых захоронений. Во́рона на дереве сегодня не было, а может, и был, в сгустившихся сумерках не разобрать, зато неподалёку кто-то отчётливо шуршал кустами и хрустел ветками. И от этих звуков мурашки поползли по коже. Женя вжалась в ствол боярышника и замерла. Цикады уже смолкли, оставляя ночь другим обитателям, и не факт, что дружелюбным, мало ли. От этой мысли стало не по себе.

–А ты где?– тоже понизив голос, спросил друг.

–На старом кладбище,– с тихим вздохом призналась Женя и зябко передёрнула плечами. Кряжистые деревья зловеще нависали над головой тяжёлыми кронами, сквозь которые мрачнело ночное небо.

–Ты же сказала, что гуляешь.

–Я случайно. Тут кто-то шуршит,– она пристально вглядывалась в темноту.– Макс, мне страшно.

–Да енот, наверное, какой-нибудь. Или белка.

–Думаешь? Еноты вроде тут не водятся.

–Просто топай в отель, и всё норм будет.

–Макс, я не могу. Я боюсь.– Она судорожно нащупала пуговицу на блузке и вцепилась в неё, но страх с каждой секундой лишь усиливался.– А если… Оно же меня не видит, пока я не двигаюсь, да?

–Жень, соберись. Это мелкий пушистый енот.

У самой земли, рядом с каменным крестом Женя различила движение какой-то тени. Старая стена, что тянулась вдоль кладбища, надёжно скрывала кого-то от света луны и не позволяла рассмотреть лучше. Но было ясно одно: «Оно явно крупнее енота».

Тень вдруг стала вытягиваться ввысь, словно до того прятала нижнюю часть… в могиле?

Женя даже дышать перестала, наблюдая, как поднимается высокий силуэт, больше похожий на человеческий.

Макс продолжал успокаивать:

–Просто милый славный зверёк. Бежит по своим делам, ему и дела до тебя нет. Это…

–Зомби…– прошептала Женя вмиг пересохшими губами. Сердце бешено стучало, а в голове не было ни единой полезной мысли.

«Что делать? Стоять? Бежать? Лезть на дерево, обдирая руки в кровь об шипы? Искать осиновый кол? Нет, это против вампиров…»

Существо резко обернулось, словно услышав её мысли. Казалось, оно смотрит в упор на Женю. От кромешного, застилающего разум ужаса она, кажется, перестала дышать и так вжалась в ствол дерева, что каждая шероховатость впилась в кожу сквозь ткань блузки. Плевать! Была бы её воля, она и вовсе срослась с корой, лишь бы оно её не увидело…

«Дядя Костя говорил, что боярышник защищает от тёмных сил, зла и колдовства…– промелькнула непрошеная мысль. – Пусть его слова окажутся правдой и эта тварь меня не тронет!»

Резкими дёргаными движениями существо стряхнуло с рук кладбищенскую землю, оправило неразличимую в темноте одежду, вероятно, истлевший саван или что-то вроде того, и, зловеще бормоча, направилось прямо в сторону Жени.

Друг что-то говорил, но его слова тонули в волнах паники, омывающих её тело, стирающих последние остатки разума. Женя была напряжена до предела, натянута, как струна. Пальцами она нервно стискивала оторвавшуюся пуговицу, а вдоль позвоночника медленно катилась капелька пота.