Агасфер. Золотая петля. Том 2 - Вячеслав Каликинский Страница 35

Не прибавил радости комдиву и командир взвода Госполитохраны, особист Плотников. Явившись к Дягуру, он потребовал разговора наедине и заявил, что вел свой подсчет переправляемых через Джиду ящиков. И что его подсчет не сходится с реальными потерями.

Погруженный в тяжкие раздумья, комдив не сразу «въехал» в многозначительный намек Плотникова. И, встряхнув головой, попросил повторить сказанное.

– Ящиков, говорю, не 43 утонуло! Я лично подсчет на том берегу вел, Александр! Сорок один утоп, готов поклясться! – засуетившись, Плотников достал из верхнего кармана гимнастерки клочок бумаги с какими-то пометками, крестиками и вопросительными знаками – частично зачеркнутыми. Подвинув бумажку к локтю комдива, он начал тыкать в нее карандашом. – Вот сам гляди, Александр…

– Погоди-ка, Плотников, – Дягур отодвинул бумажку и впер в особиста тяжелый взгляд покрасневших от бессонницы глаз. – Ты что, хочешь сказать, что мои бойцы украли два ящика?

– И очень даже просто! – продолжал стоять на своем чекист. – Я же сам ящики при погрузке пересчитывал! И здесь, и на том берегу. Счел оставшиеся – не идет итог, комдив! Двух ящиков не хватает! Дважды пересчитывал! Вот, погляди мои записи…

– Плотников, я хорошо помню, как ты с этой бумажкой вчера по берегу бегал, – устало перебил его Дягур. – Бегал, и на каждый плот нос совал. А теперь ты открываешь свою поганую пасть, чтобы опорочить моих ребят? Моих хлопчиков, с которыми я сорок раз под огнем лежал и в атаку ходил, пока ты в обозе карандаши точил и за кашеварами следил! Не стыдно, политохрана?

Плотников встал, сгреб бумажку с записями, со второго раза попал ею в карман гимнастерки.

– Значит, вот ты как, товарищ Дягур! Пасть моя поганой тебе мнится. А может, и политинформацию, которой я с твоими бойцами занимаюсь, поганой тебе кажется? Указания РККА для тебя – погань? Ты прямо говори!

– Ты не заговаривайся, Плотников! Я такого тебе не говорил! Хлопчиков своих, десятки раз в боях проверенных, от твоего оговора защитил! Слушай, а не мог ты просчитаться?

– Нет, не просчитался! И настаиваю на обыске! Пусть бойцы покажут свои мешки! Они на том берегу всю ночь неизвестно чем занимались – долго ли пару ящиков разбить да монетки поделить?!

– Бойцов моих обыскивать?! Не позволю! – грохнул кулаком по столу Дягур. Да так, грохнул, что в палатку просунулся вестовой.

– Не позволишь, говоришь? Ну, значит, по-партейному тебя предупреждаю: в другом месте говорить станем! В другом месте свои расчеты показывать буду!

– Да хоть самому товарищу Блюхеру! Или Троцкому в Москве – кому хочешь! Шел бы ты отсюда, Плотников! У тебя своя палатка есть – дай отдохнуть по-людски!

Особист, одарив на прощанье Дягура обещающим взглядом, выскочил. А в палатку опять заглянул вестовой, принес полкотелка каши и ломоть хлеба. И потому, что не торопился конопатый деревенский парень уходить, комдив понял: вестовой что-то хочет сказать.

– Ну, а ты чем порадуешь, Аггей? – устало спросил он, ковыряя ложкой в котелке. – Да не молчи ты, вижу ведь: что-то в уме прячешь!

– Да ничо и не хотел я сказать – видите, прибираю маленько? – возмутился Аггей. И тут же, без перерыва, продолжил: – Прощения, конечно, просим, товарищ комдив! Хучь ругайте, хучь с вестовых гоните – а все одно скажу.

– Ну, говори тогда, не жуй сопли!

– И скажу! – подперся по-бабьи кулаками в бока Аггей. – Хоть и партейный наш особист, а сволочь порядочная! Это ж надо такое придумать – чтобы наши бойцы такое сотворили! Счетовод хренов, прости меня господи! Чтобы цельных два ящика государственного добра стырили хлопцы…

– Ну, значит, мы с тобой одинаково думаем, Аггей. Всё у тебя?

– Нет, не все, товарищ комдив! – вздохнул вестовой. – Тут вот какое дело получилось: подобрали хлопцы несколько монеток, был грех! Ящики-то второпях при погрузке укладывали, швыряли, можно сказать. И в щелки нет-нет да и выскальзывала порой монетка-другая. Ну, некоторые и подобрали – больше из интересу, конечно. Ну, пока аврал был с перевозкой, то да се – кто позабыл, кто, может, и вправду решил золотишко себе на память оставить. А нынче сидят, говорю, у костров, и не знают, что и делать. Признаваться – стыдно… Да и то сказать: подымешь копейку, а «лозанов» на рубь отхватишь. Вот что им делать, товарищ комдив? Может, в реку кинуть те монетки, да и молчать про них?

– Кидать не надо, Аггей. Ты вот, наверное, на политинформации не ходишь, не знаешь, что у нас голод наступает в Советской республике. Знаешь, сколько за каждую такую золотую монетку голодных накормить можно? Ты пойди скажи хлопцам: пусть в котелок пустой, или жестянку какую сложат находки свои, и мне под палатку поставят. Попозже, когда злыдень наш перестанет по лагерю шастать да вынюхивать. А я уж сам с ним как-нибудь разберусь, ладно?

– Вот спасибочки вам, товарищ комдив! – обрадовался конопатый вестовой. – Щас пойду к хлопцам, так и передам!

– Погоди, не убегай, – остановил его комдив. – Сообщи командирам полков и рот, что в 20.00 совещание в моей палатке. Перед сбором выставить вокруг палатки боевое охранение.

– Разрешите выполнять, товарищ комдив?

– Погоди, Аггей. Ты вот что… До командиров мое распоряжение доведи… гм… Аккуратно, вот как. Комиссаров полков и дивизии звать не надо – вопрос чисто военный, гм… И Плотников чтобы не знал о совещании, понял?

* * *

– Товарищи командиры, у меня к вам сообщение особой важности, – Дягур встал, привычно провел ладонями под ремнем, увел складки на гимнастерке назад. – У меня сообщение, а от вас мне совет нужен.

Командиры переглянулись: совещание командного состава без комиссаров на их памяти за последние год-два проводилось впервые. Диковинной была и просьба Дягура дать совет: за недолгое время своего командования он практически изжил в дивизии обсуждение приказов, бытовавшее в РККА.

– Так вот, товарищи народно-революционные командиры… Первая часть приказа главкома НРА товарища Блюхера до вас была перед нашим рейдом в Ургу доведена и успешно выполнена. Часть золота барона Унгерна, оставленного им на хранение доверенному ламе, успешно отбита. По прибытии в Читу золото будет заактировано и сдано правительству ДВР. Но есть и вторая часть приказа товарища Блюхера, о котором я вам пока не говорил…

Дягур сделал паузу, словно перед прыжком в воду. Сидящих перед ним командиров он знал давно, и не сомневался, что в бою каждый из них, не задумываясь, закроет своего комдива грудью. Но как его боевые товарищи воспримут то, что он собирался им сказать?

– В общем, так, хлопцы: золото нам приказано сдать в казну не всё…

В палатке повисла долгая тянущая пауза. Потом присутствующих прорвало:

– Как это – не всё?

– Поясните, товарищ комдив!

– Поясняю, товарищи командиры. Численность Народно-революционной армии по штатам составляет 198 тысяч человек, а в действительности же в армейских частях только 76 тысяч ^[34]. Возьмите хоть нашу дивизию, для примера: из списочной численности 12 тысяч бойцов и командиров мы едва половину перед рейдом на Ургу укомплектовали. Казарм у дивизии в Чите нету, землянок вкруг города нарыли, там и обитаем – сами знаете. Вооружение – плакать хочется: трем полкам моей дивизии, которые раньше нас в рейд по приграничным территориям вышли, все винтовки и пулеметы пришлось отдать. У наших двух полков – шесть пулеметов и три сотни винтовок. У остальных бойцов – берданки, конфискованные у бандитов обрезы… Нескольких бойцов по пути в Ургу я вообще с рогатинами видел. А ведь наша 27-я конно-стрелковая дивизия – регулярная часть РККА! Хорошо, хоть в Урге удалось маленько разжиться трофейным оружием и срам наш немного прикрыть. Причины такого безобразия вам известны, товарищи. Наша республика не располагает ни финансовыми, ни материально-техническими средствами для содержания не только штатного, но и наличного состава армии….