Кассандра пила массандру - Дарья Симонова Страница 35

Агапыч вдруг жестко осекся:

— Нет, сейчас не время!

…Вспоминая этот разговор, Мише мучительно казалось, что он упускает какую-то важную деталь. Тогда он пытался снова разговорить замкнувшегося гуру, высмеивал его опасения быть обвиненным в плагиате — потому что для таких обвинений надо и самому быть подкованным. Это ж из серии «украсть ЭВМ». Кто, кроме кучки безумцев да горстки посвященных, знает про этот эффект электронного голоса? Агапыч смотрел на него укоризненно — дескать, ты так же, как и все, в глубине души посмеиваешься надо мной. Особенно сейчас, когда я на старости лет не бросил свою затею…

Теперь же при воспоминании о том разговоре у Камушка роились версии, одна другой «сериальнее». Например: старик Агапыч и впрямь родил стоящую технологию. И продал ее Лёвшину. Разглашать этот факт ему нельзя — но ведь хочется же! Вот он и пытался окольными намеками и узкими тропами навести на мысль. Агапыч сам однажды рассказал про этот метод: уводишь тему в сторону, а сам незаметно, тихой сапой поселяешь в собеседнике ощущение, что он должен о чем-то догадаться. И чтобы он понял, оставляешь ему намеки, как Мальчик-с-пальчик — хлебные крошки на тропе. И… допустим, Миша об этом догадался. А дальше что?

— Рубик! — вдруг осенила его очередная догадка. — Вот этот твой Рома, грибник-самородок, он точно жил один в той хате?

— Да вроде бы. Ну или там… типа родители бывали. Что-то там его заставляли делать, ремонт, что ли…

— То есть это была не съемная хата?

— Да не помню точно! А какое это имеет значение?

— У него был отец, да?! Отвечай! — вдруг неожиданно для себя взревел Миша, словно рассвирепевший следователь на допросе.

— Был… кажется, — испугался Рубик. — А орать-то чего?

— А того… — Камушкин тормознул. — Извини! Просто до меня дошло наконец. Этот Рома — ничего он сам не придумал. Это технология его отца. Его отец химик. У него и прозвище было Химик. Они вместе с Агапычем придумали наш маленький Клондайк девяностых. Я никогда не видел этого матерого чела. Но мне достаточно того, как Агапов о нем рассказывал. Ну… подробности опущу. Но вот если такой мастер тебе поганок наварит — вот тут я поверю, что Лёвшина, как ты выражаешься, вштырило и он отвалил вам шикарный гонорар. И все же я полагаю, что главным для него была не дурь, а то, что он услышал от нашего… там был Агапов, я уверен!

Рубик продолжал взирать на Мишу с озадаченным испугом. Он ведь толком не знал, что это за зверь такой — Агапов, и какими откровениями чреват. Не знал, что именно его было бы логично разыскивать извилистыми телефонными разведками. Потому что Агапыч не жаловал соцсети и считал, что в них живут электронные двойники. Думаешь, что нашел старого приятеля, — ан нет, это цифровая копия. То есть он, да не совсем! Его «цифровые носители души» — они же были не замутнены массовым скоплением чуждых энергий! Так что все упреки в том, что он отвергает элементарный прогресс, без которого его прожекты просто бессмысленны, он невозмутимо пропускал мимо ушей.

— Слушай, Руб, а у тебя во входящих сохранился номер той девушки, которая тебе звонила?

— И что?! Это номер наверняка одноразовый или вечно отключенный и не работающий в обратную сторону, — уверенно отмахнулся Рубик.

— Ну, за спрос-то не дают в нос! Давай проверим.

И не успел Рубен глазом моргнуть, как Миша набрал таинственный номер, из-за которого случилось столько треволнений. Вопреки опасениям ему быстро ответили. Миша бодро завернул нечто, что было призвано развенчать коварную легенду о книге, которая так напугала Рубика, но ответивший голос показался смутно знакомым. И голос не стал ждать, пока догадки разродятся в узнавание, и ахнул:

— Мишка! Камушек! Ты вообще откуда взялся, стервец?! Откуда ты знаешь Савву Лёвшина?! Что за фантасмагория, наконец?!

Миша не верил своим ушам:

— Сонька, ты?! Ничего себе! А ты-то откуда взялась? Как это так…

— Это уже наглость — спрашивать, откуда я взялась, хотя ты сам мне звонишь! В твоем духе, впрочем.

Они долго не могли собрать безнадежно рассыпанный пазл… Кто, почему, зачем и откуда взялся. Выстраивали причинно-следственную цепочку Рубик — Савва Лёвшин — Агапыч и бесконечно изумлялись тому, что Соня познакомилась с Васей Субботиным недавно, а с Мишей они почти родня. И как это могло получиться? Впрочем, это все мастер Агапов — он умеет попадать в орбиты непересекающихся людей, и плести из этих жизней таинственный узор, и устроить их встречу по одному ему понятному плану. Ему приходится потрудиться — ведь жизнь нынче не потворствует живому контакту. Улыбки-то все больше электронные, а любови удаленные…

Допустим. А игра провидения в виде звонка Рубику?! А эта странная-престранная история с Васиной подругой и ее мужем, которого чуть ли не обвиняют в убийстве какого-то прокурора, который начинал свою карьеру в Емельянове, где жил в детстве Савва… Боже, ну и мешанина!

Рубик наблюдал за этим разговором с мистическим ужасом и тайным ликованием, словно его язвительный приятель — теневой наркобарон, а по совместительству министр внутренних дел.

— Только вот почему ты так уверен в том, что это Химик накормил Савву волшебной поганкой? Мало ли умельцев… — рассуждала Соня. — Тебе просто хочется притянуть этот сюжет за уши.

Миша возмущался, хотя знал за собой такой грешок. Когда-то он и таинственному «Бельмондо» безапелляционно приклеил ярлык карманника — просто хотелось выглядеть провидцем в пику глупому Рубикову милосердию. Но ведь если без конца замерять вероятность логическим циркулем — как же будет скучно! А хочется красивых виражей сюжета… пусть и притянутых за уши.

— Хорошо, допустим, это не Химик. Тогда как же Савва стырил у Агапыча его технологию? — накалялся Миша.

— Да элементарно! Вычитал на просторах Интернета!

— Если ты думаешь, что этот самоуверенный хмырь с пустыми глазами будет шарить по сайтам типа Проза. ру в поисках пары-тройки прогрессивных идеек о том, как осчастливить человечество, то ты ничего не понимаешь в нынешних миллионэрах! Нет же, как ты не понимаешь — у него было откровение! И за это он отвалил придурковатому Роме такой шикарный гонорар.

— Откуда ты знаешь, что он придурковатый? Ты ж его не видел.

— Зато я видел Рубика и слышал, как он о нем рассказывает. Иного варианта и быть не может!

— Я не знаю, что там у этого пластикового Саввы за откровение было, но лично мне хотелось бы, чтобы он оказался убийцей. Всем от этого было бы проще… — задумчиво резюмировала Соня.

— Вот видишь, ты тоже любительница притянуть за уши… Слушай, а ты что завтра делаешь? Давай втроем с Васькой встретимся, будь он неладен, посидим тут в соседнем баре, послушаем джаз. Как раз завтра…

— Я — за! — не дожидаясь пояснений, возопила Соня.

Рубик обиженно взирал на эти внезапные переговоры и вдруг со свойственной ему детской непосредственностью беззвучно и с избыточной мимикой попросился — дескать, я тоже с вами. Можно?!