Его и ее - Элис Фини Страница 35

Пытаюсь сформулировать ответ, но в голову ничего не приходит.

— Вы слышите меня, босс? — спрашивает она, и я понимаю, что до сих пор ничего не сказал.

— Где нашли тело?

Мой голос звучит странно, когда я наконец вспоминаю, как им пользоваться.

— Святой Иларий. Женская средняя школа, — говорит она.

Я беру паузу — мне надо подумать. Мне хочется курить, но со вчерашнего вечера осталась только одна сигарета, и, наверное, лучше оставить ее на потом.

— Вы сказали, женская школа?

— Да, сэр.

Мозг подгоняет мои реакции. Два убийства в течение двух дней, здесь, говорят о том, что мы можем иметь дело с серийным убийцей. Все начальники займутся этим делом, как только узнают, и слетятся сюда, как мухи на варенье.

— Я выезжаю.

Быстро принимаю душ и тихо спускаюсь вниз, стараясь никого не разбудить. Но мне не надо было беспокоиться. Зои уже встала, она полностью одета разнообразия ради и смотрит на кухне программу Завтрак на «Би-би-си».

— Что-нибудь хочешь? — спрашивает она и пододвигает ко мне кофейник, не отрывая глаз от экрана.

— Нет, мне надо идти.

— Один вопрос, пока ты не ушел. Ты не видел кусачки для ногтей? Они куда-то исчезли из ванной, а мне они нужны, — говорит она.

В голове мгновенно возникает коробочка из-под тик-така, и я долго смотрю на Зои, не отвечая.

— Что? — спрашивает она.

— Ничего. Нет, я их не видел. Кстати о пропавших вещах, ты не видела мои ботинки «Тимберленд»?

— Вчера они стояли у черного входа, все покрытые грязью.

У меня кровь словно застыла в жилах.

— Но сейчас их там нет, — откликаюсь я.

— Я не твоя мама, ищи сам. Что за необходимость уходить из дома в такую рань?

— По работе.

— Потому что нашли еще одно тело?

Я снова смотрю на Зои. Судя по тому, что она полностью одета, у нее раскраснелись щеки — так с ней бывает после редкой пробежки — и ключи от ее машины лежат на кухонном столе, похоже, она откуда-то вернулась. Сейчас шесть утра, и я не могу вспомнить ни одно заведение в Блэкдауне, которое бы работало в это время суток.

— Откуда ты знаешь, что нашли еще одно тело? — спрашиваю я.

— Потому что я убийца.

Она не улыбается, я тоже. У Зои всегда было извращенное чувство юмора, но в глубине души я задаю себе вопрос, так ли это. Я так и не узнал истинную причину, по которой она поссорилась с Рейчел Хопкинс и другими девочками, с которыми училась в школе.

Наконец уголок ее рта приподнимается, и она кивает в сторону телевизора.

— Мне рассказала твоя бывшая жена.

Этот ответ немногим лучше первого, и в нем так же мало смысла, но тут на экране я вижу Анну. Она стоит рядом со школой и рассказывает о второй жертве в то время, как мне еще не удалось попасть на место преступления и сделать заявление для прессы; людей, которые должны знать о втором убийстве на данном этапе, можно пересчитать на пальцах одной руки.

— Мне надо идти, — снова говорю я, направляюсь в холл и беру куртку с перил, где всегда ее оставляю. И делаю еще одну вещь, которая раздражает сестру, — тяну руку к шарфу Гарри Поттера, но потом передумываю.

— Джек, подожди, — Зои идет за мной. — Будь сегодня осторожен, хорошо? Если вы и были женаты, это не означает, что ты должен доверять Анне.

— Что ты хочешь сказать?

— Она всегда была больше журналисткой, чем твоей женой, так что следи за тем, что говоришь. И ни на кого не срывайся.

— Почему это я должен срываться?

Она пожимает плечами, и я открываю входную дверь.

— И вот еще что, — произносит сестра, и я поворачиваюсь к ней, не в силах скрыть свое нетерпение.

— Что?

— Пожалуйста, не кури в доме.

Я сажусь в машину, чувствуя себя нашкодившим ребенком, которого поймали не на одной, а на нескольких провинностях. Еду к школе, рядом с которой парковал машину прошлым вечером, и снова оказывается, что вся полиция Суррея прибыла сюда раньше меня.

Сейчас тут только один грузовик со спутниковой тарелкой — Анны, — но ни ее, ни группы «Би-би-си» не видно, лишь пустой фургон. Наверное, у них перерыв. Вчера вечером я пробил ее оператора по базам. Это непрофессиональный поступок, но я имею право быть подозрительным. У него есть судимость и прошлое, о котором она наверняка ничего не знает.

Прийя ждет меня в школьной приемной, протягивает мне кофе и круассан. Она снова собрала волосы в конский хвост, но ее лицо выглядит по-другому.

— Я не надела очки, — говорит она, словно читая мои мысли.

— Если вы не хотели видеть второй труп так скоро, достаточно было сказать об этом.

— Я прекрасно вижу, спасибо, сэр. Просто решила попробовать походить в контактных линзах.

По-моему, не очень подходящее время для экспериментов, но женщины всегда были для меня загадкой.

— Очень даже ничего, — говорю я, и она улыбается. Моментально сожалею о своих словах — а вдруг простой комплимент женщине-коллеге в наши дни могут счесть за сексуальное домогательство — и беру их обратно. — В смысле, кофе, — добавляю я и делаю глоток.

Улыбка исчезает с лица Прийи, я чувствую себя кретином и пытаюсь перевести разговор на менее личные темы.

— Где вы нашли такой вкусный кофе в это время дня и здесь? — спрашиваю я, поднимая чашку.

— Это из Колумбии.

Я отвечаю ей той же монетой.

— Далеко же вам пришлось за ним идти.

Она снова улыбается.

— Я сварила его для вас дома сегодня утром перед выходом. Я подумала, что вам он должен понадобиться. В машине у меня полный термос, но я знаю, что вы любите пить из бумажных стаканчиков — хотя это немного странно и плохо для окружающей среды — и заказала несколько в Интернете. В смысле, бумажные стаканчики. Я налила его, как только увидела, как вы подъезжаете, чтобы он не остыл.

Я так и знал. Она в меня влюблена. Несмотря на мой средний возраст, я все-таки это понял. Не потому, что что-то может случиться или непременно случится. Я мягко откажу ей, когда придет время. Пробую круассан — вкусно — и решаю не спрашивать, где она его взяла — возможно, испекла сама или заказала из Франции.

Звонит телефон, на дисплее — имя моего босса, но я отвечаю не сразу, как должен был бы.

— Доброе утро, сэр.

Поцелуй в задницу всегда оставляет неприятный вкус на губах.

Я слушаю, как этот скользкий тип говорит мне все, что думает, о моих ошибках в расследовании, и так часто прикусываю язык, что удивляюсь, как еще не прокусил его. Он никогда бы не сказал мне это в лицо. Во-первых, сомневаюсь, что ради этого он сумел бы найти выход из своего кабинета, плюс в жизни ему трудно смотреть на меня сверху вниз: я значительно выше. Этот человек страдает как задержкой роста, так и развития, но я жду, пока он не скажет все, что хочет сказать, а затем говорю ему то, что он хочет услышать. Я считаю это самым лучшим способом сбросить руководство с хвоста.