Сад камней - Влада Ольховская Страница 34

— Даже если отсиживаешь ты незаслуженный срок?

— С этим я уже смирился. А еще я устал. Ты не представляешь, насколько… Это место — как вампир: оно тянет и тянет из тебя соки, забирая все лучшее, что у тебя было. Сейчас я хотя бы знаю, к чему я двигаюсь. Но если мне придется хоть на год больше тут просидеть… Я уже не справлюсь.

— Но как же…

— Хватит, — прервал его Солодов. — Я уже все решил. Если хочешь какого-то нового разбирательства — приходи ко мне только со стопроцентными доказательствами вины Завьялова, а не со своими домыслами. Если таких доказательств нет, то уж лучше и не приходи тогда, чем эти душеспасительные беседы вести. Потому что ты после нашей встречи отправишься к жене и дочке, а я — обратно в барак. Чувствуешь разницу? Поэтому меня в свой чертов крестовый поход даже не записывай!

Косте нечего было возразить. Он видел, что его собеседник еще не сломан — но уже близок к этому. Солодов не врал ему, он сейчас действительно оказался на грани. Он напоминал раненого зверя, сил которого хватит только чтобы идти, но не чтобы сражаться.

Должно быть, именно на это и рассчитывал Андрей, или ему просто повезло. Его жертвой стал одинокий человек, у которого не было причин поскорее вырваться на свободу.

Но что если дать ему такую причину?.. — Это еще не конец, — пообещал Костя.

— Нет. Но если хочешь играть с чьими-то жизнями — играй со своей, а меня оставь в покое.

* * *

Она не ожидала увидеть его сегодня. После утренней вспышки гнева Илья ушел к себе и больше не появлялся. Кира все равно приготовила обед на двоих, однако предполагала, что он придет за едой позже, когда ее здесь не будет. А он заявился на кухню как ни в чем не бывало и устроился за барной стойкой.

Илья выглядел лучше, это было заметно сразу. Кожа оставалась бледной, но исчезла испарина, да и лихорадочного румянца на щеках больше не было. Хотя взгляд его все равно оставался настороженным, и Кира не сомневалась, что ему все еще плохо.

Она решила больше не давить излишней заботой. Пока Кира могла убедить себя, что это простуда, беспокоиться не о чем, а Илья просто из тех мужчин, которые воспринимают тревогу о них как оскорбление. У нее было не так уж много причин подозревать самое худшее, если задуматься.

— Обедать будешь? — только и спросила она.

— Да, пожалуй, надо… Ты это, извини за то, что было утром…

— Проехали, — улыбнулась Кира. — Просто… давай больше так не будем.

— Согласен. Кстати, твой совет отлежаться сработал, так что плюс тебе. Нашла что-нибудь, пока я матрас продавливал?

Она кивнула на фотографию, лежавшую теперь на подоконнике. Илья подошел к окну, взял снимок, а Кира продолжала наблюдать за ним. Она заметила, что рука, протянутая к фотографии, дрожит мелкой дрожью. Илья и сам знал об этом, поэтому старался двигаться как можно быстрее, чтобы скрыть это от нее. Получалось слишком резко, почти испуганно.

«Это просто слабость из-за болезни, — упрямо твердила себе Кира. — С ним ничего серьезного не происходит!»

— Кто это? — полюбопытствовал Илья.

— Двое из трех должны быть тебе знакомы, а третьего я и сама не знаю. Но это все, что я нашла в тайнике.

Она решила не говорить про приговор — пока. Ей нужно было самой разобраться, что это значит.

— Знаешь, я тут почитал про Шереметьева на досуге, мне ж все равно нечего было делать… Пишут в основном про него и Завьялова, про то, как они поцапались, про историю эту с предполагаемым мошенничеством… Ну, ты знаешь.

— Кое-что слышала, — уклончиво ответила Кира.

— Об этом все говорят. Но пару раз, в тех статьях, что подлиннее да поподробнее, я видел упоминание, что изначально они пытались работать и с третьим партнером. Он тоже ушел со скандалом — не многовато ли скандалов для одного маленького коллектива?

— Что там был за скандал? И как его звали?

— Ну, до таких подробностей я не дошел, я просто не думал, что это будет важно. Но раз Шереметьев сам указывает нам на эту троицу, нужно будет выяснить. Может, твой новый друг адвокат знает!

— Может, знает, я спрошу у него, — пожала плечами Кира.

Илья вернулся к столу, где уже был накрыт обед на двоих — куриный соус с картошкой, салат, все то, что не могло навредить заболевшему человеку. Кире такое в детстве готовили, когда она простужалась, так что и Илье должно было подойти. Правда, чем больше она наблюдала за его дрожащими руками и нервным, бегающим взглядом, тем больше сомневалась, что это действительно безобидная простуда.

Но Кира все равно держалась за ту версию, которую назвал он. Может, это и было глупо с ее стороны, однако в последнее время на нее столько всего навалилось, что она боялась не справиться с еще одной проблемой. Да и потом, это решение Ильи, она должна уважать его, правильно?

Но жизнь не желала становиться простой и удобной. Илья только начал есть, и казалось, что между ними снова все хорошо. Однако прошло не больше минуты, как он резко вскочил и едва успел добежать до раковины — хорошо еще, что они сели обедать на кухне. Его вырвало, хотя он не завтракал, желудок отказывался принимать любую пищу, даже в самом ничтожном количестве.

— Думаю, сегодня мне лучше не выходить, — сдавленно произнес Илья, не глядя на Киру. — Лечебная голодовка, так это, кажется, называют? И прежде, чем ты начнешь беспокоиться, имей в виду: я в норме. Завтра уже все будет как раньше.

Не дожидаясь ее ответа, он поспешил покинуть кухню. Потому что, должно быть, и сам понимал, что долго на ногах не продержится.

А Кира даже не собиралась верить в эту сказочку с «все будет как раньше». Ей сейчас предстояло свыкнуться с мыслью о том, что в одном с ней доме заперт наркоман — и у него уже началась ломка.