Тень «Райского сада» - Ирина Лобусова Страница 34

— Я не понимаю. Ты о чем? — разыграла удивление главврач.

— Прекрасно вы все понимаете! — в сердцах воскликнула Зина.

— Ты… ты… за это ответишь! — Руки главврача затряслись. — Я сообщу куда следует! Ты поплатишься за самоуправство!

— Да сообщайте хоть Папе Римскому! — усмехнулась Зина. — Мне уже все равно.

— Как все равно? Ты, что, не боишься? — искренне удивилась главврач.

— Нет, — Зина смело встретила ее взгляд, — нет, я уже ничего не боюсь. Прошло. А если вы боитесь, это ваши проблемы. Я больше не буду подставлять людей. Особенно, если человек не виноват.

— Да какое тебе дело до этой женщины? Она что, знакомая твоя, что ли? Неужели тебе не все равно, что будет с ней? — Похоже, главврач действительно не понимала.

— Не все равно, — отрезала Зина.

Больше говорить им было не о чем. Она вышла из кабинета, прекрасно понимая, что хорошие отношения с главврачом остались в прошлом.

В пять часов вечера Зина шла в лабораторию, думая только о том, какой результат анализа ее ждет. Страшное утреннее событие с женщиной и ребенком даже вылетело из ее головы. Теперь ее интересовало только одно — что именно нашли в крови странного пациента? Может, это как раз и есть разгадка, правильный ответ на мучавший вопрос?

За весь день, проведенный в таких событиях, Зина даже не вспомнила о Фаине Романовне, и тут, поймав себя в мыслях на этом, решила разыскать ее завтра. В конце концов, название странного села не горит.

За дверью лаборатории была странная, просто гнетущая тишина. Зина постучала — ей никто не ответил. Толкнула ручку — не заперто. Заснула ее подруга, что ли?

В это время Наташа должна была находиться одна. Странно, что она не услышала ее стука. Все коллеги разошлись еще днем. А Наташа, с которой Зина подружилась, часто оставалась в лаборатории по вечерам. Зина даже подозревала, что у подруги существуют еще какие-то тайные подработки, о которых она не считает нужным говорить.

В первой комнате никого не было. Зину снова поразила какая-то гнетущая, неестественно странная тишина.

— Эй, есть здесь кто? Я пришла за ответом! — крикнула она на всякий случай.

В ответ снова — противоестественное молчание. Зина решительно направилась во вторую, внутреннюю комнату, где обычно собирались сотрудники.

Дверь была приоткрыта. Она застыла на пороге. Ее приятельница Наташа неподвижно лежала на столе, вытянув руки вперед.

Зина бросилась к ней. Но, едва подошла, сразу поняла, что девушка мертва. Глаза ее были закрыты, а по лицу разлилась восковая бледность.

Зина пощупала пульс, заглянула в белки глаз… Бесполезно. Наташа была мертва. И, судя по всему, уже не меньше часа.

Что же произошло? Отчего она умерла? На столе рядом был небольшой поднос. На нем стояла кружка с отпитым до половины чаем. Рядом была тарелка с золотистой каемкой, и на ней лежали два бутерброда с колбасой. Бутерброды были сделаны очень аккуратно, колбаса нарезана тонко, масло намазали как раз необходимым слоем. Сама Зина так не умела. Ей не к месту подумалось, что, по всей видимости, Наташа пила чай и собиралась перекусить, когда ее настигла смерть.

И тут Зина вспомнила про результаты анализа. Она принялась быстро рыться в бумагах — ничего похожего и близко не было.

Зина прекрасно знала, как должна выглядеть эта бумажка: Наташа все левые документы оформляла особым образом — на просроченном бланке без печати. Так она оформила и анализ, который когда-то делала по просьбе Зины, чтобы та удостоверилась окончательно, что ее жених — наркоман.

Сейчас на столе не было ни одного похожего документа. Куда-то же он исчез? Забрали?

Внезапно страшная догадка осенила Крестовскую — настолько серьезная, что проверить это следовало немедленно. Она быстро приподняла голову Наташи, отметив, что мышцы еще не успели закостенеть, и понюхала ее губы.

Так и есть — едва уловимый аромат горького миндаля от губ лаборантки вполне можно было почувствовать! Наташу отравили цианидом. Скорее всего, в чай подсунули или дали с чем-то еще, например, с конфетами.

В любом случае, Наташу отравили. Но стоит ли говорить об этом? Пытаясь взять себя в руки, Зина пришла к выводу, что не стоит…

Как только она сообщила о случившемся, в поликлинике началась паника. Те, кто задержались здесь в такую пору, бегали, суетились, шептались и снова бегали. Главврач беспрерывно прикладывала к глазам платок:

— Бедная девочка! Ах, какая бедная девочка! Это ж надо — такое больное сердце! Я даже не знала, что у нее было сердце больное, порок — с самого детства! Это и в личном деле есть.

Следователь, приехавший в составе следственной группы из прокуратуры райотдела милиции, выдал заключение, что смерть наступила от естественных причин. Это же подтвердил и медэксперт, находящийся здесь. Зина даже не пыталась понять, что это — просто цирк или хорошо отрепетированный заговор?

Во время паники, которая не утихала, и работы приехавших сотрудников следственной группы Фаины Романовны она не видела. Зина вспомнила, что прием у нее был с самого утра, до 12 часов дня, а затем — вызовы по больным и домой. А как было бы хорошо переговорить с ней об этом! Особенно о страшном горьковатом запахе губ, в принадлежности которого Зина ошибиться просто не могла!

Больше говорить было не с кем. Крестовская наблюдала, как тело подруги положили в черный брезентовый мешок и увезли туда, где больше нет никаких забот. Она не сомневалась ни секунды в том, что в заключении судмедэкспертизы напишут, что смерть наступила от естественных причин — врожденного порока сердца.

Домой Зина вернулась позже обычного. Было странно ехать в полупустом вагончике старого дребезжащего трамвая и, глядя в мутноватое от грязи стекло, думать о смерти. Смерть была совсем рядом, словно окружала со всех сторон. Но почему именно ее? Зачем ей все это?

Что связывает всех этих людей? Связь, несомненно, существует, даже если не видна на первый взгляд. Но что это такое — напасть, наваждение, проклятие? Думать об этом было печально.

Дмитрий вошел без стука и остановился на пороге, глядя на Зину.

— Что-то случилось? — Его голос выражал тревогу. — Твои глаза — они выглядят необычно!

— Необычно — это как? — поразилась она.

— Как будто тебя что-то сильно волнует. И ты все время думаешь о чем-то.

Она буквально задохнулась от удивления! Что это — он читал по ее глазам? Он был настолько внимателен к ней, что замечал малейшие изменения в ее взгляде?

Это было просто поразительно! Никто и никогда не проявлял к ней такого внимания! Это тронуло Зину до глубины души так, что ей вдруг захотелось заплакать.

Столько лет она мечтала об этом! О том, чтобы кто-то волновался о ней! Чтобы ее глаза — веселые или печальные, озабоченные или беспечные, — не были пустым местом. А ведь такую малость было невероятно сложно найти. Эта огромная ценность всегда была для нее недоступной, как распростертое в бесконечности небо. Небо, манящее своей недостижимостью.