Последний секрет плащаницы - Анхель Гутьеррес Страница 34

После скромного, но очень вкусного обеда Жиль снова отправился вместе с братом Хосе в библиотеку, чтобы забрать книги, которые обещал подобрать для него брат Агустин. Перед обедом Боссюэ мельком видел его, заглянув из трапезной на кухню. Там глазам Жиля предстала та же сцена, что и утром: молодые монахи сломя голову носились по кухне с подносами и кастрюлями, а брат Агустин следил за ними суровым взглядом, как военачальник, наблюдающий за идущими в бой солдатами. Когда толстый монах заметил присутствие Жиля, на лице его появилось какое-то новое выражение. Их взгляды встретились, и брат Агустин, поприветствовав его движением руки, загадочно улыбнулся. Боссюэ не знал, как следовало истолковать эту улыбку, но у него возникло ощущение, что монах решил устроить ему какую-то каверзу.

Подозрения Жиля подтвердились, когда он пришел в библиотеку и чрезвычайно худой, тщедушный монах, сказав вялым голосом: «Вот книги, которые вы просили», — указал ему на внушительную груду, в которой было по меньшей мере десятка два экземпляров. Некоторые из них были такие огромные и тяжелые с виду, что Жиль удивился, как такой хилый монах мог вообще их поднять. В этот момент он понял, с чем была связана странная улыбка брата Агустина. Несомненно, библиотекарь сам занимался подбором книг, чтобы сразить наповал французского паломника, посмевшего усомниться в богатстве монастырского книгохранилища. Видимо, принесенные Жилем извинения не возымели никакого действия.

Поскольку книг было очень много, разумнее всего было отобрать самые нужные прямо в библиотеке, но Боссюэ решил взять с собой все, чтобы не дать понять брату Хосе, что именно его интересовало, и не вызвать таким образом подозрений. К тому же это было дело принципа: Жиль готов был на своей собственной спине перетаскивать в келью книги, чтобы не дать брату Агустину повода торжествовать.

— Может быть, у вас есть какая-нибудь тележка, на которой можно было бы отвезти книги? — спросил Боссюэ тощего монаха.

Помощник библиотекаря чуть заметно кивнул и, не сказав ни слова, медленно поплелся к двери скрипториума с унылым смирением неприкаянной души, обреченной вечно маяться в стенах библиотеки. Он пропал надолго, и Жиль начал уже подозревать, что ждать бесполезно, но в конце концов помощник библиотекаря все-таки объявился, везя деревянную тележку с металлическими колесами. Не имея больше терпения ждать, пока монах проползет как улитка по залу, Боссюэ поспешил ему навстречу и в самых вежливых выражениях изъявил желание сделать все остальное сам с помощью брата Хосе. Странный монах опять сдержанно кивнул в знак согласия.

— Возвратите мне тележку, когда отвезете книги, — сказал он монотонным голосом на прощание и направился в скрипториум.

Жиль принялся укладывать книги на тележку, и, несмотря на то что брат Хосе усердно ему помогал, дело это оказалось нелегким. Через несколько минут, когда все книги были уложены, Жиль, тяжело дыша и держась за поясницу, остановился, чтобы передохнуть. Сказывался сидячий образ жизни, и Боссюэ дал себе слово, что, когда вернется в Париж, не станет больше целыми днями просиживать в своем кабинете.

— Позвольте я повезу, — настоял монах, взявшись за ручку тележки и положив поверх горы книг письменный прибор и стопку бумаги.

— Спасибо, — все еще тяжело дыша, сказал Жиль.

— Если хотите, можете тоже присесть на тележку, — смеясь, предложил брат Хосе.

Жиль, стоявший согнувшись и опершись ладонями о колени, поднял голову и посмотрел на монаха.

— Шутник! — сказал он с улыбкой и, распрямившись, добавил: — Смотрите, а то и в самом деле присяду, я тоже люблю шутить.

Вновь засмеявшись, монах покатил тележку, и Боссюэ пошел следом за ним. Выйдя из библиотеки, они пересекли галерею и двинулись дальше, за внутреннюю крепостную стену, к дому для нищих и пилигримов, где находилась келья Боссюэ.

Сославшись на усталость, Жиль сказал, что хочет немного отдохнуть, и брат Хосе оставил его в келье одного. С трудом протиснувшись между тележкой и кроватью, Боссюэ зажег свечи, стоявшие на выступе в стене, и, усевшись, устало вздохнул. Перед ним на тележке возвышалась огромная гора книг. Взяв верхнюю, Жиль положил ее на колени и углубился в чтение. От пыли, скопившейся на пожелтевших от времени страницах, щекотало в носу.

В книге рассказывалось об основании аббатства Раймундом Беренгарием IV и о том, как на протяжении последующих веков процветание Поблета все росло благодаря пожертвованиям королей и знати Арагона. В период, когда монастырь был в зените своей славы и могущества, некоторые из его аббатов занимали также высокие государственные посты и играли важную роль в политической жизни.

Жиль листал книги одну за другой. Многие из них, украшенные изысканными миниатюрами, были настоящими произведениями искусства, которые создавались мастерством и бесконечным терпением монахов. Почти все иллюстрации изображали религиозные сцены, и Жиль потратил более трех часов на то, чтобы найти план монастыря. Поскольку книга была очень древней, план в некоторых местах утратил четкость, но по нему вполне можно было ориентироваться. Несмотря на то что книга датировалась XIV веком, Жиль не обнаружил на древнем плане значительных отличий от современного расположения зданий монастыря — по крайней мере тех, которые он уже видел. К тому же оставались непросмотренными еще более половины книг, и в них, вероятно, можно было найти какой-нибудь более новый и четкий рисунок. Как бы то ни было, Жиль решил, не откладывая на потом, скопировать уже имевшийся в его распоряжении план и перевел его на кальку, подсветив страницу с обратной стороны свечой. Рассмотрев на свету получившуюся копию, Боссюэ остался удовлетворен результатом. Разумеется, скопированный на кальку план был далеко не идеален, линии на нем были не совсем ровными и четкими, а местами вид портили кляксы, но для практического использования он был вполне пригоден. Внимательно изучив свою копию, Жиль обвел на ней названия тех мест, которые ему уже показывал брат Хосе.

Идея о том, чтобы достать план монастыря, пришла в голову в тот момент, когда монах предложил показать ему библиотеку. Имея под рукой план, можно было свободно ходить по монастырю, не боясь заблудиться. Естественно, делать это лучше было днем, чтобы не вызывать подозрений, будучи обнаруженным. Однако, поскольку его повсюду сопровождал брат Хосе, как раз днем Жиль не мог ничего предпринимать. В такой ситуации действовать можно было только ночью, когда все монахи спали.

— Добрый вечер. Вы не спите? — раздался за дверью голос брата Хосе. — Уже время ужина.

— Да, да, сейчас иду! — крикнул Жиль, сунув копию плана в карман.

Положив на кровать книгу, он поднялся и потянулся, чтобы размяться. Долго читать в кровати было довольно утомительно. Задув свечи, Боссюэ направился к двери, из-под которой просачивался слабый свет лампы монаха.

Когда они вышли во двор, Жиль заметил, что в воздухе значительно похолодало с того времени, как он привез в келью книги. Чувствовалось, что погода меняется. Быстрым шагом они направились к трапезной, но на этот раз прошли не через вестибюль, а более коротким путем — через коридор, выходивший прямо в главную галерею. Едва войдя в трапезную, Боссюэ, словно у него уже вошло это в привычку, поискал глазами на кухне массивную фигуру брата Агустина — тот вытаскивал из печи огромный противень с рыбой. Жиль изобразил одну из лучших своих улыбок, словно приветствуя лучшего друга, и с преувеличенной сердечностью поблагодарил его. Не удостоив Жиля ответом, брат Агустин с недовольным видом отвернулся и принялся отчитывать молодого монаха, имевшего несчастье в этот самый момент оказаться поблизости.