Гангстер - Лоренцо Каркатерра Страница 34

— Я могу чем–нибудь помочь? — Она обошла его, не убирая руку с плеча, и встала перед ним, глядя на его суровое лицо с мягкими глазами. В комнате было темно, свет пробивался лишь с улицы через раздвинутые шторы.

— Ты никогда не видела моего отца, — сказал Анджело, глядя на нее и ощущая, как у него становится лучше на душе от ее красоты и теплоты. — Он хороший человек, но неудачник. Тысячи таких людей, как он, приехали в эту страну и упорным трудом нашли здесь место для себя и своих близких. Он этого не смог. Как бы он ни вкалывал, ему никогда не удавалось сделать следующий шаг.

— Многие люди трудятся как проклятые и все же остаются бедняками, — возразила Изабелла. — В этом нет ни преступления, ни позора. Это так же верно здесь, как и в Италии.

— Я не хочу, чтобы ты знакомилась с ним, — сказал Анджело. — Хотелось бы мне относиться к нему по–другому, без такого гнева и такого стыда…

— Анджело, бедность — это не та вещь, которой нужно стыдиться, — сказала Изабелла.

— Дело не в бедности, — сказал Анджело. — Дело в убийстве.

Изабелла села напротив Анджело и уставилась в его лицо, полускрытое тенями.

— Чьем убийстве?

— Мой отец приехал в Америку не для того, чтобы нажить состояние или устроить новую жизнь, — сказал Анджело. — Он прибыл, спасаясь от суда за преступление. Он убил собственного ребенка.

Изабелла прямо задохнулась, услышав его слова, и закрыла лицо руками.

— Почему? Неужели найдется отец, способный совершить такой поступок?

— У людей находится множество причин для того, чтобы нажать на спусковой крючок. — Негромкий голос Анджело начал ощутимо дрожать. — Большинство из них ошибочные.

— Твой отец уехал отсюда, Анджело, — сказала Изабелла, к которой начало возвращаться спокойствие. — И ведь это ему приходится жить, держа на совести то, что он совершил, а не тебе.

Анджело наклонился, взял ее руки в свои и взглянул в темные глаза.

— Все, чему учила меня жизнь, все, что я усвоил, говорит мне, что смерть моего брата должна быть отомщена. И сделать это могу только я. Но не знаю, хватит ли у меня на это смелости. Он мой отец, и я очень люблю его.

— Твой отец каждый день своей жизни казнится из–за этого преступления. Неужели этого недостаточно, чтобы удовлетворить месть?

— В каких–то мирах — достаточно, — ответил Анджело. — Но не в моем. Мой отец жив, а мой брат лежит в могиле. И за это надо расплатиться.

— В таком случае ты станешь точно таким же, как он, — сказала Изабелла. — У тебя хватит решимости прожить с этим всю жизнь?

— Даже боюсь узнать, — сознался Анджело. Он встал, поднял руки и крепко, очень крепко прижал к себе Изабеллу.

Если молодая женщина, такая, как Изабелла, решается стать женой гангстера, она делает это на своих собственных условиях, зная при этом, что ей придется вести жизнь, всецело построенную на традициях, выработавшихся в Италии много веков назад. Большинство таких женщин целиком и полностью осведомлено, чем занимаются их мужья. Их взращивают с осознанием необходимости любить и уважать своих мужей и требовать такого же отношения к себе. Измена гангстера жене считается тяжким грехом ^[16], а ее положение как властительницы дома ни в коем случае не может быть подвергнуто сомнению. «В те времена жениться означало почти то же самое, что обзавестись деловым партнером, — объяснил мне Пуддж. — Жены не были слепыми и знали, что к чему, и мужчина мог с самого начала полагаться на верность своей супруги. Эти браки продолжались до самой смерти, обычно первым погибал муж. И если она носила вдовий траур, сохраняла фамилию мужа и берегла свою репутацию в чистоте, то боссы следили за тем, чтобы она не знала никаких трудностей до скончания своего века. Ничего этого теперь нет. Браки у нас столь же шаткие, как и у всех прочих жителей страны. Но тогда — если жена говорила, что любит тебя, это было так же твердо, как надпись, высеченная в камне».

Джазовый квартет играл «Александерс рэгтайм бэнд»; большой танцевальный зал был битком забит молодыми людьми в отглаженных костюмах и девушками в узких платьях и туфлях на высоких каблуках. Анджело держал Изабеллу за руку. Вдвоем они смотрели на танцующих, движущихся под ритмичную музыку. Он уловил в ее глазах блеск, говоривший о том, что она сейчас пребывала под властью романтического сияния того мира, который, стремительно вращаясь, мчался вперед.

— О чем ты думаешь? — спросил Анджело, повысив голос, чтобы она могла расслышать его сквозь музыку.

Изабелла ответила на его вопрос своим вопросом:

— Ты проводишь здесь много времени?

— В основном ради бизнеса, — сказал он. — Я работаю на хозяина этого клуба.

Изабелла отпила холодной воды из стакана и улыбнулась своему спутнику, не убирая стакан от лица.

— И сегодня ты здесь тоже по делу?

— Нет, — ответил Анджело и для убедительности покачал головой.

— Значит, ты хочешь спросить меня о чем–то важном. Иначе зачем бы ты пригласил меня сюда, верно?

Анджело окинул взглядом переполненный танцевальный зал «Коттон–клуба». Передним мелькали лица мягкотелых мужчин в отлично скроенных костюмах и молодых женщин, глаза которых искрились от близости их спутников. Старые состояния легко смешивались с нажитым незаконным путем богатством нуворишей. Все они имели слишком много свободного времени и излишки денег. Они были теми людьми, которым предстояло кормить Анджело по мере того, как он будет подниматься в бандитской иерархии. Они будут покупать его виски, посещать его клубы и вкладывать капиталы в его нелегальные предприятия. Рядом с ним Изабелла казалась воплощением свежести и любви, лучом света, озарявшим упадническое темное царство этого места. Он повернулся и вгляделся в ее лицо, исполненное открытого доверия к нему одному, совершенно не замечая окружавшую их толпу.

— Я уже полгода хочу задать тебе один вопрос, — сказал ей Анджело. — Вот только никак не мог подобрать верные слова. В этом я не очень силен.

— А я уже полгода жду, когда же ты спросишь. И, верные слова или не очень, мой ответ будет одним и тем же.

— Этот ответ — да? — спросил Анджело, глядя на Изабеллу поверх огонька свечи, стоявшей посреди стола.

— Неужели тебе так трудно задать свой вопрос? — Ее пальцы нежно погладили руки Анджело.

— Изабелла, ты станешь моей женой? — проговорил Анджело. — Я люблю тебя с той самой минуты, когда дал тебе тот персик.