Страсти-мордасти - Светлана Алешина Страница 34

– Ну, кто-то же остался, назовите нам адреса, – попросила я.

– Одна вот, например, в доме напротив живет, только она вряд ли что сказать вам сможет – больна она, и давно – с самого детства.

– А чем? – спросила я.

– Ой, это у нее что-то с детства – она слегка того, – повертев пальцем у головы, пояснила старушка. – Мать за ней ухаживает все время, одну никуда не пускает. Да и как пустить – не ходит она вовсе, родовая травма, – выложила бабулька всю подноготную.

– Нет, эта нам не подходит. А еще кого-то вспомнить можете?

– Еще? – Старушка в который раз задумалась. – Еще была одна, но она умерла.

– Давно? – переспросила я, совсем отчаявшись.

– Ой, давно. Что-то там у нее случилось, изнасиловали, что ли. Так она из-за этого в реку и – с концами. А девочка была хорошая, наверное, – уже тише добавила старушка, видно, совсем запутавшись в том, что говорит.

Я же призадумалась, пытаясь понять, могла ли быть эта самая утопленница заказчицей нашего кинжала. По всему выходило, что могла, поэтому я принялась выспрашивать, где нам найти ее дом или тех, кто мог рассказать всю эту историю.

– Жила где? – заволновалась старушка. – Да где-то тут недалеко. По-моему, на соседней улице – дом первый или второй, не знаю точно. Ой, да вы там спросите, вам объяснят.

– А фамилию девушки вы не припоминаете? – принялась выпытывать я.

– Нет, этого я не знаю, – со вздохом произнесла бабулька. – Стара ведь, как тут все упомнишь.

Поблагодарив бабушку, мы с Виктором направились назад, по пути обсуждая, стоит ли идти искать тот дом, где жила утопленница.

– Значит, так, – задумчиво произнесла я. – У нас есть одна Карина, но она давно уже утопилась. Вопрос: могла бы она во времена своей молодости заказать кинжал? Конечно, могла. К тому же то, что она утопилась, может говорить о том, что девушка просто не выдержала позора и побоялась признаться своему парню – тому, кому подарила кинжал, – что ее обесчестили. А тот долгое время хранил кинжал, всегда носил с собой, а когда понадобилось, использовал его. По-моему, вполне логично.

Мы с Виктором решили, что надо поискать дом родителей девушки.

Свернув на соседнюю улицу, мы стали высматривать второй и первый по счету дома. Оказалось, что оба дома представляют собой кирпичные строения, беленные снаружи и украшенные множеством деревянных элементов, большинство из которых слегка потрескались. Самый первый из этих домов был более аккуратным, рамы на его окнах были недавно покрашены, крыльцо – тоже, да и дверь имелась новая, металлическая.

Мы с Виктором вошли во дворик, огороженный низким деревянным заборчиком, и постучали в дверь, не обнаружив на той звонка.

Где-то через пару минут из-за двери высунулась рыжеволосая женщина и спросила:

– Вам кого?

– Мы ищем родителей Карины или тех, кто ее помнит. Девушку, которая когда-то утопилась, – на всякий случай пояснила я.

– Тогда вам вон в тот дом. – Рыжая указала на противоположную сторону улицы – на старенькую избенку. – Точно не могу сказать, что эту девушку звали Карина, но у них точно кто-то утонул, – добавила женщина. – Что-то еще нужно?

– Нет, спасибо, – поблагодарила я рыжеволосую и стала спускаться с крылечка.

Дойдя до нужного дома, мы вновь постучали, но на этот раз в окно, так как дверь была обита чем-то мягким и наш стук по ней не был слышен.

– Кто там? – донесся из дома слабый женский голосок.

Так и хотелось сказать «я». Не знаю уж, откуда взялась эта манера представляться. Но на этот раз сумела сдержаться и произнесла:

– Мы бы хотели поговорить, можно?

– Минуточку. – За окном, закрытым тюлью, мелькнула чья-то фигура.

Мы с Виктором вернулись к крыльцу. Дверь перед нами распахнулась, и я увидела не столько старую, сколько побитую временем женщину, виски которой поседели, а вокруг глаз образовалось столько мелких морщинок, что их уже трудно было сосчитать. Глаза этой женщины источали печаль. Я интуитивно почувствовала, что мы попали именно туда, куда надо, а эта женщина, скорее всего, мать той девушки.

– Если вы ко мне, то прошу, проходите, – все так же тихо сказала женщина.

Мы с Виктором вошли в ее небогатое жилище, бегло осмотрели его и торопливо сели на предложенные нам стулья.

– Не могу понять, о чем именно вы желали бы со мной поговорить, – слегка стесняясь, произнесла хозяйка. – Ко мне нечасто гости заглядывают – говорят, я замкнутая.

Я представилась и поинтересовалась именем самой хозяйки. Оказалось, что ее зовут Ширин. Весьма странное имя, но мне оно понравилось, как и сама женщина, один только вид которой говорил, что она добрая и ласковая.

– Прежде чем приступить к разговору, – осторожно начала я, – мы бы хотели уточнить, была ли у вас дочь?

Женщина на минуту замерла, а потом просто кивнула.

– Ее звали Карина? – вновь спросила я и снова получила подтверждающий кивок, только теперь лицо женщины стало еще бледнее. – Вы не могли бы рассказать нам о ней?

– Рассказать? Но что? – естественно, пока ничего не понимала женщина. – Она же умерла. – Нам это известно, но в настоящий момент происходят очень странные вещи, причину которых приходится искать именно у вас, – как-то запутанно начала я и даже смутилась. Пришлось все объяснить поподробнее. – Недавно произошло убийство. В нем обвинили одну женщину, но мы уверены, что она ни при чем. Мы начали расследование и случайно узнали, что убит тот человек был кинжалом, когда-то сделанным на заказ.

– Понимаю, но при чем тут моя дочь? – посмотрев мне в глаза, спросила Ширин.

– Мы выяснили, что когда-то это самое оружие у одного мастера заказывала именно она.

Ширин напряглась и почти сжалась в комок, словно ее собирались обидеть. Потом, правда, вновь сказала своим тихим голоском:

– Я вас не понимаю.

– Мы пока тоже мало что понимаем, поэтому и пришли к вам, – вздохнув, сказала я. – У нас возникла версия, что Карина когда-то подарила кому-то этот кинжал, и вот теперь он был использован как орудие убийства.

– Значит, узнав у меня, кому досталось оружие, вы собираетесь найти и самого преступника, – догадалась женщина.

– Совершенно верно, – согласилась я.

– Я бы с удовольствием вам помогла, – опустив глаза в пол, промолвила Ширин, – но я ничего об этом не знаю. Карина была девочкой скрытной и не все и не всегда мне рассказывала о своей личной жизни.

– И все же… – принялась упрашивать я. – Не хотела бы вас отвлекать от дел, но просто ваш рассказ о дочери может помочь спасти невинного человека. Вы это понимаете?

– Более чем, – пригладив рукой свои поседевшие виски, произнесла Ширин. – Я, конечно, расскажу, мне несложно, только не знаю, даст ли это вам что-нибудь.