Ножи. Солдатик (сборник) - Найля Копейкина Страница 34

Катя сделала паузу, ожидая реакцию Павла. Реакция было никакой, это понравилось ей, и она продолжила:

– Я заплачу Вам как профессионалу две тысячи баксов. – Не моргнув и глазом, Павел ответил: – Три.

«Сопляк, – подумала Катя, – три ему подавай», – но с другой стороны, она усмотрела в Павле родственную душу, причём низменность, цинизм и подлость ею подменялись понятиями сила, умение жить, и что-то ещё хорошее.

– Хорошо, три, – согласилась она, но тут же пожалела об этом, подумав, что надо было всё-таки поторговаться.

– Адрес! – твёрдо произнёс Павел. Прочитав недавно детективный роман, в котором фигурировал киллер, он полагал, что сначала оговаривается сумма, а уж потом выясняется, кого надо «убрать». Павел вдруг себя почувствовал крутым, серьёзным мужчиной, ведь дело было серьёзным. Стараясь соответствовать понятию крутой, он придал голосу серьёзность и непроницаемость.

– Вот! – Катя вынула из сумочки журнал, раскрыла его и раскрытый поднесла к лицу Павла. На одной стороне открытого журнала Павел увидел конверт, взял его, вынул из него записку и прочел.

– Угу, – кивнул он. – Знаете, как лучше это сделать? Я имею в виду привычки, привязанности, распорядок дня.

Кате всё это понравилось.

«А юнец ничего», – отметила она про себя, и сообщила:

– Объект живёт один по указанному адресу. Ежедневно вечером в двадцать часов пятнадцать минут выходит с мусорным ведром. Думаю, это лучший вариант. Людей много, но там густая листва…

– Хорошо, – любуясь сам собой, всё с той же самоуверенностью и твёрдостью в голосе ответил Павел. Чуть подумал и спросил: – Срок? – и тут же, боясь, что заказчица назовёт очень близкий, добавил, – нужно время, чтоб подготовиться.

Но Катя ещё не была готова назвать точную дату, ей было необходимо решить вопрос в принципе, да или нет, и, немного замявшись, она ответила:

– Думаю, в июне. Давайте сделаем так: Вы за несколько дней до своей готовности сообщите мне об этом, чтоб я тоже сумела подготовиться.

– Хорошо, – всё так же твёрдо ответил Павел.

– Но, пожалуйста, не затягивайте дело, – тоже очень твёрдо, глядя в глаза парню, заявила Катя. – Мне надо, чтоб всё произошло в июне.

– Идёт, – кивнул Павел, радуясь, что времени ещё достаточно, почти целый месяц. – Мне будет нужен хороший нож.

– Это твоя забота, – и, вспомнив разговор мужчин в ресторане о том, что метатели привыкают к своим ножам так, что другими могут допустить промах, добавила – работай своим ножом.

– Но у меня именные ножи, по ножу легко будет меня вычислить.

– А что, у тебя не могут его украсть? – быстро нашлась Катя. – Если доберутся до тебя, скажешь, что уже год назад на каком-нибудь выступлении у тебя его выкрали, и лучше будет, если это произошло не в Москве. Ты же ездишь с выступлениями по городам?

Павел никуда кроме как в подмосковье с выступлениями не выезжал, но признаваться Кате в этом он не хотел, а потому согласно кивнул головой.

– Необходимо, чтоб дело было сделано твоим ножом, в противном случае, – радуясь своей находчивости, заявила Катя, – сумма уменьшится на тысячу.

Услышав о сумме, Павел спохватился, надо же просить аванс.

– Аванс! – затребовал он.

Катя вынула из сумочки и подала парню пачку денег. Павел пересчитал.

– Тут тысяча, мало, надо половину.

– Это и была половина намеченной мной суммы… – Катя лихорадочно думала, как ей отспорить так глупо уступленную тысячу, но ничего не придумав, сказала, – но Вам, я так уж и быть, готова выплатить три тысячи при условии, что Вы сделаете дело чисто до двадцатого числа и именно ножом.

Павел хотел что-то возразить, но, решив, что это будет выглядеть мелочно и уронит его имидж, выцедил почти не открывая рта:

– Замётано!

«В каком же дерьме живут люди», – думала Катя, с нетерпением дожидаясь, когда спустится лифт, и можно будет покинуть эту вонючую кабинку. Она не испытывала сочувствия к людям, живущим в дерьме, она испытывала презрение к ним.

* * *

У Кати всегда водились деньги, но не более тысячи долларов, и сейчас, отдав её Павлу, она поспешила к отцу, сочинив, что собирается съездить на Филиппины. Отец как всегда не возражал против поездки дочери, а сейчас, когда, по его мнению Катя под влиянием сестры очень изменилась, стала внимательна к родителям, занялась вплотную языком, компьютером, он тем более с радостью дал ей три тысячи долларов, спросив только о фирме, через которую Катя собирается отправиться в турпоездку и о сроках.

Денег, выданных отцом, хватало, чтоб оплатить работу Павла, и съездить на Филиппины, но ей не хотелось рассредотачиваться, поэтому вместо Филиппин она решила поехать с Кириллом в маленький волжский городок Плёс, куда он давно уже звал её.

Через три дня по приезду из Плеса, приняв от Павла звонок о его готовности сделать дело, Катя сама назначила дату шестнадцатого июня, оставив себе на подготовку три недели. В эти три недели она обзвонила подружек, чьи адреса чудом сохранились у неё, и пригласила всех к себе на девичник шестнадцатого июня. К одной из подруг, той, что жила без мужа и считала себя старой девой, заехала с вечера и уговорила её завтра утром ехать с ней к классному косметологу. Своей домохозяйке Бобриковой Зое Дмитриевне, жившей в квартире напротив, она поручила подготовить всё необходимое для пирушки, объяснив, что вечером собирает у себя подружек.

Известие о неудаче Павла Катя получила от матери, позвонившей ей вечером. Еле дождавшись, когда гости разойдутся, да собственно, почти выгнав их под предлогом волнения за сестру, Катя поехала к Павлу. Вызвав его на улицу, она отчитала его как мальчишку, применив при этом несколько очень обидных для Павла слов: слюнтяй, сопляк, неврастеник, но обида – это ерунда, Павел боялся худшего, начитавшись детективов, он знал, что неудавшихся киллеров кончают самих, а Катя, особенно на этот раз, когда он увидел её машину, показалась ему крутой бабой. Естественно, Катя под предлогом срыва срока уменьшила сумму расчёта на тысячу долларов, хотела за неудачу снять ещё, но Павел, будучи очень жадным, превозмог даже свой страх перед ней и возразил:

– За меньшую сумму работать не буду.

– Ладно, не будем торговаться, мы с тобой не на рынке, делай дело, но чтобы больше срывов не было. – Немного подумав, она добавила, – Сделаешь это шестнадцатого июля, набавлю триста долларов.

Но произошёл и второй срыв, да ещё с таким трагическим исходом, причём трагизм для Кати заключался не в гибели женщины – матери двух малолетних детей, а в том, что вокруг ещё несделанного дела поднялась шумиха, началось следствие. Больше всех Кате досаждал этот проныра Кудинов, ненавидящий её, как казалось ей, уже за то, что она живет как человек, а не как он – в вонючем дерьме. Но, немного подумав, поостыв, Катя решила, что второй промах ей даже на руку, так по её мнению становилось даже интересней и запутанней. Ножи, как она узнала, были с инкрустацией в виде красной капли крови, в ресторане она этого не заметила, были точной копией один другого, да и покушения оба были совершены шестнадцатого числа, это могло навести следствие на мысль, что Клару не просто хотели убить, чтоб от неё избавиться, как сделал бы любой нормальный человек, а пугали, может, предупреждали, а потом и убьют с каким-то таинственным замыслом. Главное, считала Катя, сделать дело до свадьбы Клары, в виду того, что отец уже мог написать завещание, а в этом случае после смерти Клары всё унаследует Леонид.