Под горячую руку - Марина Серова Страница 34

Он выпрямился, и свет, падавший сверху, резкими тенями обезобразил его и без того не слишком привлекательное лицо.

— Тогда-то я думал, что ты от Житкова. Теперь, после взрыва, вижу — нет, ошибался. За тобой — могучие люди. Но ничего. Мы тоже не слабых за собой имеем. Вот только боссу успокоиться бы побыстрей.

— Фантазер! — покачала я головой. — Среди пастухов в обычае открещиваться от запаршивевшей овцы. Они бросают таких на произвол судьбы. Так что на поддержку можешь не рассчитывать. А потом, с чего ты взял, что со взрывом все кончилось?

— Ой, уходи, а! Очисть помещение! Если я психану, то вот этот кий будет сломан о твою голову.

Он схватил за тонкий конец одну из нескольких круглых жердин, стоящих рядком в специальной подставке у стены, и неуклюже взмахнул ею. Я вышла. Пожалела его.

Поднявшись наверх, я украдкой, как воровка, прошла в гостиную за сумкой и, вернувшись в прихожую, долго возилась с хитроумными замками бронированной двери, пока не сообразила, что мешают мне деньги, до сих пор зажатые в кулаке. Вот так, бывает, осознаешь степень своей неуравновешенности. Нет, руки они мне не жгли. А о том, чтобы оставить их где-нибудь здесь, на тумбочке, и мысли не возникало. Разве не выполнила я поручение Николая Михайловича?

Пристраивая доллары в карман, к таким же, заработанным в Самаре, я наткнулась на «Паркер». Почему-то у меня возникло ощущение, что он мне скоро понадобится.

Выйдя в коридор, я услышала приглушенные голоса, разом стихшие при звуках моих шагов. Не понравилось мне это. Насторожило.

Пританцовывая, но внутренне собранная, как сжатая пружина, я сбежала по ступенькам и толкнула внутреннюю дверь коридорного тамбура. Двое стояли в его «кармане» и еще один загораживал выход на улицу. Он не поспешил освободить проход, и мне пришлось остановиться. В лицо ударил луч фонарика и, как ни быстро загородилась я от света, ослепил меня на несколько секунд.

— Удача, мужики, она самая, — сказали сбоку, и на моем предплечье грубо сомкнулись сильные пальцы.

«Андроиды!» — догадалась я шестым чувством и поспешила подать голос, пока не ударили по темени или не попытались обработать лицо какой-нибудь нервно-паралитической гадостью:

— Не надо, умоляю! Я пойду сама и буду вести себя тихо.

В ответ нервно рассмеялись.

— Не надо? Умничка!

И тот, что загораживал проход, приблизив ко мне свое лицо, прошептал:

— Скажи, красавица, Павлин дома?

— Да, — ответила я так же тихо и прикинула, как его ударить, чтобы быстро освободить себе путь наружу.

— Не бойся, — прогудел он приглушенно. — Еще один вопрос, и катись ты к такой-то матери.

— Да? — пискнула я, постаравшись, чтобы прозвучало совсем беспомощно.

— В дороге, в машине, выехав из Самары, ты сегодня с Павлином разговаривала? Звонила ему? Докладывала, что Житков бумажки без подписи оставил?

Еще раз сработавшее шестое чувство подсказало весь ход рассуждений андроидов. Или не андроидов, а их самарских хозяев. Все предельно просто — Серов узнает от меня об окончательном отказе Житкова подписать бумаги и отдает приказ своим людям взорвать склад. Ах, негодяй! Господа грызутся по-волчьи, отчаянно.

— Он звонил мне, — ответила я, понимая то, что подписываю Николаю Михайловичу смертный приговор, и то, что теперь не отпустят меня эти ребята. Грядущая разборка с Павлином будет такого рода, что свидетели вроде меня, как бельмо на глазу.

— Теперь ты покажешь нам дверь его квартиры. С кем он там?

— С Сашкой.

Убивать меня здесь глупо, потому что потом придется тащить тело наверх. Лучше, если я дойду туда сама. И безопасней для них.

Меня взяли под руки, крепко стиснули с боков и почти потащили, успокаивая на ходу. Я не слушала их. Я думала о базановском «Паркере». Он единственный был у меня в кармане. Весь остальной арсенал — в сумке. И еще я успела подумать о том, что оговорила Николая Михайловича так, что надо бы больше, да некуда.

С дверью андроиды справились играючи. Да и заперта она была после моего ухода всего лишь на примитивную защелку.

В прихожей ребятки освободили меня от своих рук.

— Тс-с! — прошипел мне на ухо один из них, расстегивая куртку и запуская под нее руку. — Где здесь Павлин? И где его Сашка? Показывай.

Все! Ни при каких обстоятельствах и ни при каких покровителях договору между российским предпринимателем и инофирмой, торгующей заразой, не бывать. Аминь!

— Серов там, — показала я на коридорчик. — В комнате на галерее. А Сашка в бильярдной был.

Спрашивавший вытащил из-за пазухи оружие со стволом, удлиненным глушителем, и тронул за руку стоявшего рядом.

— А ты, — остановил другого, — иди с ней в бильярдную. Потом, не дожидаясь нас, — к машинам. Вперед!

Шла я покорно, все время ощущая ствол между лопаток, и от этого колени были немного слабее обыкновенного. В бильярдной, слава богу, горел свет и никого не было, это я поняла сразу, как вошла. Все-таки попала я сюда уже в третий раз, в отличие от конвоира.

— Где? — закрутил он головой по сторонам, всматриваясь в темные углы.

Момент был более чем удобный, и я им воспользовалась на все сто.

Схватив лежащий поперек стола кий, который Сашка грозился расколотить о мою голову, я с разворота, единым боковым движением ударила им отвернувшегося андроида по черепу. Удар пришелся чуть выше уха и оказался настолько силен, что от толстого конца кия отскочил кусок и ударился в стену. Отморозок, выпустив пистолет, взмахнул руками и грохнулся на бок. Я даже зажмурилась, ожидая выстрела, но пистолет не сработал при падении на пол. Парень с хрипом повернулся на спину и поволок по полу к голове руку. «Паркер» выпорхнул из кармана, как кинжал из ножен. Прикоснувшись противоположным от колпачка концом ручки к ноздре отморозка, я надавила на прищепку. Послышалось короткое тихое шипение, и тело, лежащее передо мной, обмякло, рука, ощупывающая голову, стукнулась локтем об пол.

Я осторожно переступила через моего несостоявшегося убийцу и с обломком кия в руке поспешила наверх, ступая на носки и прислушиваясь. Тихо было в квартире Николая Михайловича. Тихо было до того момента, пока я не вступила в коридор на пути к выходу. Услышав короткий вскрик и два хлопка, не громче тех, с которыми лопается детский надувной шарик, я замерла на мгновение и рванулась в прихожую, не заботясь об осторожности. И еще несколько хлопков, последовавших один за другим, донеслись до меня из недр квартиры, когда я аккуратно прикрывала за собой входную дверь.

С колотящимся сердцем я взбежала по лестнице на этаж выше, и первое, что сделала, оказавшись там, спустила в люк мусоропровода с оторванной крышкой обломок кия.

К сердцебиению добавился комок в горле и темнота в глазах. Пришлось прислониться к стенке и зажмуриться.