Живые не любят умирать - Маргарита Малинина Страница 34

– По половине таблетки каждому на пятьдесят граммов коньяка, – внимательнейшим образом осмотрев, обнюхав и облизав все снотворное, что я принесла, подытожил Павел.

– Человек со странностями, – сказала я Женьке про Пашу, на которого дивилась изо дня в день все хлеще и хлеще. Не знала, что в медучилище учат облизывать лекарства для определения дозировки. Евгений коротко кивнул, соглашаясь с диагнозом.

За ужином нас посетил Толян и, почему-то икая, оповестил, что автомобили Ольги и Дрюши готовы, их пригнали к имению, и выглядят они теперь как новые. Окрыленные счастьем владельцы мигом выскочили на улицу поглядеть на восстановленные «Жигули» и остались донельзя довольны увиденным: бежевая «шестерка» и серебристая «двенадцатая» сверкали на летнем солнце своей неподдельной новизной, мне даже закралась в голову шальная мысль о том, что братки Ильи их попросту купили и выдают теперь за старые, так как в мастерской отказались бы взять настолько сложный заказ, а приказ Ильи нужно как-то выполнить. Но нет, младший Серов и Оля, радостно повизгивая, любовались и внешним видом, и залезали внутрь, признавая каждый своего четырехколесного «друга», следовательно, обман не имел места быть.

После ужина я продолжала размышлять, что же имел в виду Иван, когда писал свое страшное письмо. Чудовища убили его отца, а потом и самого Ивана, но при этом они совершали какое-то злодеяние еженедельно, в известную нам ночь. Связано ли это со смертью автора письма? Как я поняла, Иван умер именно в ночь на пятницу, но почему через столько времени после гибели отца, если это «что-то» происходит каждую неделю? Зачем они так долго ждали? Непонятно. И кем надо быть, чтобы…

Тут меня пронзила одна интересная мысль. Она настолько захватила мой разум, что, вскочив с кровати, я галопом поскакала вниз, на третий этаж и, только остановившись у одной двери, сумела перевести дух и отдышаться. Затем вошла.

– Почему некоторые становятся убийцами? Потому что в прошлой жизни их… убили? – последнее слово я произнесла очень тихо. Мне казалось, что я открыла какую-то государственную тайну, за разглашение которой меня могут подвергнуть ссылке.

Инна Михайловна, слабо улыбнувшись, вздохнула и отложила вязание.

– Я бы сказала наоборот. В следующей жизни их убьют таким же способом. Но… Катюша, не принимай так близко к сердцу мои поучения. Это лишь мое мировоззрение, моя идеология, я так вижу мир. У тебя может быть совсем иное мнение, потому ты сама должна ответить на этот вопрос. Только так ты обретешь свое видение мира. А если услышишь мой рассказ и он покажется тебе логичным, то ты станешь видеть мир моими глазами, а будешь думать, что это твои глаза.

Я громко выдохнула и плюхнулась на стул напротив нее.

– Жертвы маньяков… – пробубнила я себе под нос, – они были душегубами в прошлой жизни? Но ведь жертв… их значительно больше, чем самих маньяков! Как же так?

– У каждого свое предназначение. У каждого своя судьба, своя «программа стирки». Кто-то пришел в этот мир, чтобы искупить вину, а кто-то – чтобы помочь ему в этом.

Думала я долго. Наконец нервозно вымолвила:

– Чикатило был орудием Господа?! Помогал ему в очищении душ? Но этого не может быть! Люди страдали и этим путем искупили грехи прошлых жизней?

– Может, этой жизни. Может, бытия на небесах. Никто не знает. Только Бог.

– Но это… слишком! Такая смерть – это… слишком!

– Только Бог знает, что слишком, а что нет.

– Но Чикатило? Его душа ведь поплатится за это? – Для меня это было очень важно. Пашина мечта – мир во всем мире, моя же – справедливость всегда должна торжествовать.

– А может, уже поплатилась? – вопросительно изогнула собеседница одну бровь. – Еще до того, как он убил свою первую жертву? Катя, такие люди имеют значительные отклонения в психике. Некоторые – с рождения, кто-то пострадал в детстве. От жестокости взрослых.

– То есть… – я сглотнула, – если меня убьют, значит, я заслужила? Если не заслужила, останусь жива. Раз уж мне суждено испытать боль – на то воля Божья, и я должна ее испытать. Спасибо! – подпрыгнула я и, следуя внезапному порыву, чмокнула старушку в щечку, затем пулей полетела к выходу, услышав за спиной:

– Эх, Катя, Катя…

Пока я общалась с Инной Михайловной, парни спаивали (читай: усыпляли) охрану. На пороге моей комнаты они появились ближе к одиннадцати вечера.

– Итак, – Логинов с радостью принял бразды правления в свои руки, – встречаемся здесь же через пятнадцать минут, экипировка та же. – Повернувшись к другу: – Можно без вилки.

– Без вилки не получится, – не согласился Павел. Я думала, Жека воскликнет: «Ка-ак, бунт на корабле?» Но он лишь внимательно смотрел на друга, решив сперва узнать причину неповиновения. – До полуночи стереть все свои отпечатки не успеем. А следовательно, мы узнаем ее.

Мы продолжали молчать, внимательно слушая собеседника и ожидая продолжения, так как Павел до конца не изъяснился (что было весьма в его стиле), но оно так и не наступило. Тогда Женька взялся уточнить:

– Кого – ее? Кого мы там узнаем? Убитую горничную?

– Не-ет, – пропел Самойлов. – Тайну!

– Боже, не начинай снова! – он разозлился, а я почувствовала шевеление мурашек на своей коже. А ведь Павел прав. Те огни, откуда они взялись? А монстры из письма Ивана? Вдруг мы с ними столкнемся, что тогда? Они заберут нас с собой, в темное царство?

Я вздрогнула всем телом. Тьфу, бред. Успокойся, Катерина, не сходи с ума.

– Ну а при чем тут вилка? – не сдавался Женька, пытаясь отыскать логику в поведении друга.

– На всякий пожарный. Если на нас нападут монстры, я ткну их вилкой! – разъяснил воинственно настроенный Паша и показал несколько движений рукой, вооруженной столовым прибором, почти что на бис. – В глаза! В глаза!

– А если у них нет глаз? – улыбнулась я. – Монстры все-таки.

– Ну тогда… Я им просто вилкой! По телу, по телу!

– А если у них нет тел?

– Что они, аморфные, что ли? – удивился Женька. Из его уст это было слышать еще забавнее, чем из Пашиных, потому что Жекино неверие во все сверхъестественное давно уже стало притчей во языцех, а тут он, понимаете ли, гадает, какую же форму примут мутанты, или «чудовища». – Конечно, у них есть тело, как же иначе?

Женька с Пашей ушли каждый к себе, а мне идти было некуда, да и незачем. Потому пять минут отведенного времени я потратила на то, чтобы одеться во все черное и взять в руки фонарик, а оставшиеся десять – на обдумывание того, что нам предстояло увидеть. А увидеть предстояло ни много ни мало – разгадку замка Варламовых. Скоро мы узнаем, какую тайну скрывают почерневшие от времени и одиночества без людей каменные стены, тайну того, что происходит в этом устрашающем здании после полуночи. Но это знание навсегда останется с нами, ибо тот, кто знает правду, никогда оттуда не возвращается…