Тот, кто знает. Том 1. Опасные вопросы - Александра Маринина Страница 34

Но самое главное - Генка Потоцкий. Ведь Игорь согласился сним, сказал, что готов поступать в летное училище. И как теперь можноотказаться от своих слов, как сказать Генке "нет"? В первый и впоследний раз он посмел не согласиться с Генкой еще тогда, в пятом классе,когда они поссорились из-за матча СССР - Чили. Игорь хорошо помнил тот страх,который охватил его, когда прошел первый приступ обиды на Генку и Жеку. А вдругдружба кончилась? А вдруг Генка больше никогда не примет его в свой круг? Чтоже ему, снова к Колобашке возвращаться? У него никогда больше не будет такихзамечательных друзей, как Генка и Жека, и если они не помирятся, жизнькончится. Игорь переживал тот конфликт необыкновенно тяжело, боялся остаться водиночестве и с тех пор никогда и ни в чем Потоцкому не перечил, более того, нетолько не перечил, но всячески поддерживал, даже если был несогласен стоварищем.

- Папа, я буду поступать в летное училище, - сказалИгорь Виктору Федоровичу.

- С какой это стати? - нахмурился отец. - У тебя никогдане было тяги к армии.

- Я хочу стать космонавтом. Это уже не армия, а космос.

- Ты заблуждаешься…

Отец не на шутку рассердился и весь вечер читал Игорю лекциюна тему о воинской дисциплине и о том, что нужно получать гражданскуюпрофессию. Игорь кивал и делал вид, что соглашается, он давно уже усвоил, чтоесли хочет жить спокойно - должен избегать открытой конфронтации, ни с кем неспорить, свою точку зрения не отстаивать, а потихоньку делать так, как онсчитает нужным.

На другой день он озабоченно сказал Генке:

- Мой старик категорически против летного училища. Весьвечер канифолил мне мозги насчет гражданской профессии, которая будет менякормить до самой пенсии, и все такое.

- Ну ты и козел, - укоризненно покачал головой Генка. -Кто тебя за язык тянул трепаться про летное училище?

- А что я должен был говорить? Он же меня спрашивает,куда я буду поступать, хочет, чтобы я уже к вступительным экзаменам готовился.Еще и угрожает, мол, если я не определюсь с институтом и не начну готовиться,он меня из этой школы заберет. Вот и пришлось сказать.

- Дурной ты еще, - презрительно фыркнул Генка. - Вотучу я тебя, учу, учу, а все без толку. Родителей не нужно убеждать в своейправоте. Их нужно обманывать.

- А когда обман откроется?

- А тогда уже поздно будет. Ты уже студент, личностьвзрослая и самостоятельная, они ничего с тобой сделать не смогут.

- И что я, по-твоему, должен сказать отцу?

- Ты…

Генка наморщил лоб, о чем-то сосредоточенно думая, потомпросветлел и хитро подмигнул другу.

- Скажи, что готовишься в университет на физическийфакультет. Или в институт инженеров транспорта. И еще скажи, что насчет летногоучилища ты пошутил, сморозил, не подумавши, и приносишь свои извинения задурацкий розыгрыш. Экзамены там те же самые, все равно физику и математику сдавать.И твой старик от тебя до конца десятого класса отстанет.

- А потом?

- А потом в один прекрасный день он придет домой сработы и увидит на столе записку, дескать, дорогие мама и папа, не ждите менясегодня, я уехал в город Качинск поступать в летное училище. Вот и все,старичок. Понял, нет?

В Генкином изложении план выглядел простым и вполневыполнимым. Вечером того же дня Игорь с покаянным видом извинился передродителями за вчерашнее, сказал, что это был всего-навсего розыгрыш и что насамом деле он собирается стать инженером-транспортником и заниматьсяконструированием большегрузных автомобилей, ему это всегда было интересно. Отецодобрительно кивал, мама радостно улыбалась, и до следующего лета в семьеМащенко наступили мир и покой.

Игорь отправился в военкомат и написал заявление с просьбойнаправить его на учебу в Харьковское высшее военное авиационное училищелетчиков. Генка и Жека сделали то же самое. Ходить приходилось по отдельности,потому что в связи с переездом Игорь оказался прописанным в другом районеМосквы. Военком разъяснил им, что придется пройти две военно-врачебныекомиссии, сначала районную, потом городскую. Комиссии они прошли благополучно,ни у кого из троих никаких заболеваний обнаружено не было.

- Теперь ждите, - сказали в военкомате, - когда придетзапрос, приносите к нам, вам выпишут проездные документы, купите билеты ипоедете к месту назначения.

Игорь больше всего боялся, что пришедший по почте запроспопадется на глаза родителям, поэтому по несколько раз в день проверял почтовыйящик. Наконец запрос прислали, в нем было сказано, что Мащенко ИгорюВикторовичу надлежит явиться в училище к 3 июля 1979 года для сдачивступительных экзаменов. На той же неделе запросы получили Генка и Жека.

- Надо получить проездные документы и сразу же покупатьбилеты на поезд, - озабоченно говорил Гена.

- Да ты чего, рано еще, - махнул рукой Жека, - месяцвпереди. Мы еще даже экзамены не сдали.

- А тебе что, билет карман тянет? Это же лето, балда, июжное направление. Ты билеты потом хрен достанешь, - авторитетно заявлялПотоцкий.

Они отстояли огромную многочасовую очередь на Курскомвокзале и взяли билеты на пассажирский поезд (на скорые поезда мест уже небыло) в плацкартный вагон, как и было указано в выданных в военкоматахпроездных документах.

В плацкартном вагоне Игорь ехал впервые в жизни, раньше онпутешествовал на поезде только в купе, если ехал с обоими родителями, или дажев спальном вагоне, когда ездил с мамой или с отцом в Ленинград. Дожив досемнадцати лет, он даже не представлял себе, что бывает и так: пятьдесят четыречеловека, в прямом смысле слова сидящих и лежащих друг у друга на головах,переодевающихся, едящих, пьющих водку и играющих в карты на глазах у всех,потому что в плацкартном вагоне нет дверей. И полки какие-то короткие, у негоноги не помещаются. "Бедняга Жека, - с сочувствием думал Игорь о своемдолговязом друге, - ему, наверное, еще тяжелее." Но самым неприятным дляИгоря Мащенко была именно эта открытость всеобщему обозрению и невозможностьуединиться. С самого рождения он жил в отдельной квартире, и у него всегда быласвоя комната, где можно было заниматься своими делами и оставлять сначалаигрушки, потом книги и тетрадки так, как ему удобно, и точно знать, что никтоих не возьмет и не переложит в другое место, не спрячет и не заберет. Конечно,был и опыт совместной с десятком мальчишек жизни в пионерских лагерях, но этобыло давно, когда Игорь был еще маленьким и не так остро ощущал потребность втом, чтобы побыть одному, иметь собственный ареал обитания, никем не нарушаемый.Чем старше он становился, тем острее проступало в нем странное чувствоненависти к каждому, кто прикасался к его личным вещам. Он морщился, как отзубной боли, когда сосед по парте брал его ластик.

Игорь поступил так, как советовал Генка - до последнего дняничего не говорил родителям и днем, когда отец и мама были на работе, занесколько часов до отхода поезда умчался на вокзал, оставив дома большое иподробное письмо, в котором изложил веские, как ему казалось, аргументы,объясняющие, почему и куда он уезжает, что он твердо решил стать летчиком, чтов большегрузных автомобилях он разочаровался, просил родителей не беспокоитьсяи обещал, что с ним все будет в порядке. Однако теперь, на середине пути онвдруг решил, что надо бы дать телеграмму. Пусть мама с папой знают, что пока сним ничего плохого не случилось и он находится в дороге.