Мамочка в законе - Наталья Александрова Страница 34

Хвостатая кокетка тем временем явно завлекала Белого Клыка всвои сети. Она подпускала его поближе и снова стремглав убегала, и влюбленныймаламут догонял ее, раз за разом оказываясь все дальше и дальше от хозяина.

Иван Павлович понял, что дело серьезное, и устремился вследза своим псом, который почти скрылся из глаз и наконец свернул за некоеполуразрушенное строение, украшавшее пустырь последние двадцать лет. Пустырьбыл разрыт и перекопан, идти по нему было чрезвычайно неудобно, и несчастныйколлекционер уже проклял все на свете, когда добрался наконец до злополучнойруины.

Завернув за нее, он не увидел своего непослушного маламута,зато увидел черную машину с затененными стеклами. Машина стояла на пригорке заразвалинами, как будто кого-то поджидая, и тут же стало ясно, кого именно.

Стоило только появиться Ивану Павловичу, как мотор взревел,и черный автомобиль устремился на него с явным и недвусмысленным намерениемсбить, раздавить и уничтожить. Иван Павлович в ужасе закричал, неловко взмахнулруками и мысленно простился уже с жизнью… но тут его левая нога подвернулась,он утратил опору и покатился по скользкому откосу, свалившись в конце концов вглубокую зловонную яму, на дне которой в результате долгих осенних дождейобразовалось небольшое озерцо.

Вода в этой луже была очень холодная и на редкость грязная,но не очень глубокая, так что Иван Павлович не утонул, да и не слишком сильноушибся. Страдания его были скорее нравственными, нежели физическими: он осталсяжив, кажется, даже ничего не сломал, но здорово вывалялся в грязи и промок.Здесь же, на дне ямы, некультурные окрестные жители устроили внеплановуюпомойку, так что Иван Павлович лежал среди пустых пластиковых бутылок отиностранных лимонадов, упаковок от памперсов и женских прокладок, овощныхочисток и жестяных банок из-под краски. Правда, были в его положении и плюсы.Таинственная черная машина куда-то подевалась, не предпринимая больше попытококончательно с ним разделаться. Немного выждав, несчастный коллекционерпопытался встать на ноги и выбраться из ямы… однако это никак ему не удавалось:ноги разъезжались и соскальзывали по мокрой глине. Он снова плюхнулся в лужу изаплакал от унижения злыми солеными слезами.

Так прошло не меньше часа, и Иван Павлович постепенносмирялся с мыслью, что так и найдет в этой яме свою безвременную смерть и егохладный труп обнаружат здесь только весной. Он затих и больше не предпринималпопыток выбраться на поверхность. Его начала уже понемногу сковывать апатия, онбезразлично прикрыл глаза… И вдруг что-то теплое ткнулось в его правую руку.Коллекционер вздрогнул и встрепенулся.

Рядом с ним стоял Белый Клык.

Вид у маламута был виноватый, но чрезвычайно довольный.Должно быть, беспородная кокетка все же уступила ему и подарила райскоеблаженство.

— Развратник! — из последних сил воскликнул ИванПавлович. — Сексуальный маньяк!

Белый Клык смущенно потупился и снова ткнул носом в рукухозяина. Он как бы давал тому понять, что теперь не возражает и готов вернутьсядомой.

Иван Павлович пристегнул поводок, и маламут сделал то, чтобыло его главным жизненным предназначением: он потащил хозяина вверх поглинистому склону, как сотни поколений его предков тащили тяжелые нарты…

Через минуту Иван Павлович уже брел по пустырю, дрожа отхолода и поочередно то ругая, то хваля своего пса: ругая за то, что тот сталпричиной его трагического падения, и хваля за то, как ловко маламут вытащил егоиз ямы.

Вид у всегда аккуратного и подтянутого коллекционера былужасный. Он был перемазан глиной, на плече красовалась кожура банана, а поспине расплывалось огромное пятно оранжевой краски. Иван Павлович не мог видетьсебя со стороны, но догадывался, что выглядит не лучшим образом, и радовалсятолько тому, что навстречу не попадается никто из знакомых собачников.

Так, ссутулясь и едва передвигая ноги, он добрался до своегодома, нажал кнопки на кодовом замке и поскорее юркнул в парадную.

Он облегченно перевел дыхание и подумал, что еще совсемнемного, и можно будет закрыть за собой дверь квартиры, сбросить грязную одеждуи погрузиться в горячую, ароматную ванну…

Как вдруг прямо над ним загремел голос, громкий, какиерихонская труба, и полный праведного негодования:

— Нигде от них спасения нет! Поразвелось бомжейпроклятых! Даже замок от них не помогает! Стрелять вас надо! Ядом крысинымморить!

Иван Павлович изумленно огляделся. Он не мог понять, к комуобращена эта гневная тирада.

— Чего головой вертишь? Тебе говорят! — продолжалтот же возмущенный голос. — Куда ты притащился? Сейчас я милицию вызову,живо с тобой разберутся, свинья ты грязная!

Коллекционер наконец догадался задрать голову и увидел, чтодвумя маршами выше его по лестнице стоит Варвара Самсоновна и изрыгаетпроклятия, адресуя их явно к нему!

В это время молчаливый маламут не выдержал наконец такогонеуважительного отношения к хозяину и грозно зарычал, предупреждая соседку, чтоего терпение не беспредельно.

— Он еще и собаку свою привел! — несколько испуганновзвизгнула активная старушка.

Тут она, видимо, разглядела собаку и узнала ее, а следом ужсмогла в крайнем изумлении опознать и своего высокомерного соседа.

— Ой! — воскликнула Варвара Самсоновна в явномвосхищении. — Да это же никак Иван Палыч! А чтой-то с вами такоеприключившись? Вас прям-таки не признать! Вы все как-то переменившись! Вы никаккуда-то свалившись и в грязи как свинья извалявшись!

Иван Павлович и его четвероногий телохранитель зарычали вдва голоса, и при этом удивительно похоже. Варвару Самсоновну как ветром сдулос лестничной площадки.