Все, что мы когда-то любили - Мария Метлицкая Страница 34

Анна долго отказывалась, ссылаясь на усталость и нелюбовь к ресторанам, но в конце концов согласилась: «Ты же репейник, Марек!»

Но перед ужином в лучшем и самом дорогом ресторане Кракова они приехали в магазин.

Растерянная, Анна теребила его за рукав:

– Что мы здесь делаем, Марек?

С загадочным видом достав ключи, он открыл дверь в магазин и включил свет. Анна ахнула от неожиданности – антикварные комоды и старинная люстра, полки и подставки для цветов, старые фарфоровые куклы с корзиночками искусственных фиалок, подсвечники и фонарики, бархатные занавеси с бомбошками, свечи и фарфоровые фигурки цветочниц и, конечно же, вазы, вазоны и вазочки.

– Что это? – шепотом спросила она. – Что за волшебное, что за сказочное место? Откуда у тебя ключи и вообще почему мы здесь и ведем себя как хозяева?

– А мы и есть хозяева, – рассмеялся он, протянув ей ключи и какую-то папку. – Это твой магазин, Аннушка! Ну как, ничего? Тебе нравится?

Закрыв лицо ладонями, Анна расплакалась.

Это был не просто подарок – это было исполнение мечты. Анна и подумать не могла, что когда-нибудь у нее будет свой магазинчик. Да не просто магазинчик – бонбоньерка, уютная и красивая, сделанная с необыкновенным, тончайшим вкусом!

– Это телефоны поставщиков. – Марек протянул ей тетрадь. – У них все дешевле, да и продукция отменная.

Анна кивала, как китайский болванчик.

– Свет, охрану и все остальное я оплатил за два года. Аренду тебе платить не надо, магазин твой. В общем, твори, Аннушка, и развлекайся, получай удовольствие! Да, и еще – пусть бухгалтерия тебя не волнует, бухгалтер у тебя уже есть, пани Данута, ее телефон тоже там. – Марек кивнул на папку с документами. – Ну? – улыбнулся он. – Тебе правда нравится, Аннушка?

– У меня просто нет слов, Марек! Спасибо тебе, ты волшебник!

Ну а потом был ресторан с важными, вышколенными официантами в перчатках и черных фраках, в белых накрахмаленных манишках.

Анна впервые была в таком заведении и страшно робела. Серые брючки, бежевый свитерок из «Теско», «пожилые» кроссовки и единственное украшение – китайский шелковый, расписанный вручную платочек, подарок Марека из Китая. Анна предполагала, что платочек не из дешевых, Марек не покупал дешевые вещи, но если бы она узнала истинную стоимость подарка, то точно упала бы в обморок.

Меню было огромным, в тяжелой, с золотым тисненым переплетом кожаной папке.

Открыв его, Анна совсем растерялась.

Справились. Заказали любимый журек, блинчики со шпинатом, оленину – Анна ела ее впервые, – запивали все это немыслимо вкусным вином. На десерт был фисташковый торт с малиновой прослойкой и кофе.

Анна пьянела от необыкновенной еды, тонкого вина, от осознания, что произошло сегодня в ее жизни, и от присутствия Марека.

Как же им было хорошо вместе!

«Несмотря на то что расстались сто лет назад, мы остались самыми близкими и родными людьми», – думала Анна. И это была чистая правда.

Марек уехал, а у Анны началась новая жизнь.

Она почти перестала спать по ночам, прикидывая, где и когда брать товар, сравнивала, у кого он свежее и лучше, сопоставляла цены, смотрела на календарь с отмеченными праздниками, постепенно понимая, что и сколько к ним заказывать.

Был у нее и толстенный гроссбух, где были записаны юбилеи, дни рождения и прочие события ее постоянных клиентов.

Вставала она рано, в пять утра, выпивала кофе и спешила на автобусную остановку. В семь открывала свой магазин.

Покупателей в такое раннее время, конечно же, не было, но Анна перебирала цветы, обрезала стебли и несвежие листья, расставляла их по вазам, просматривала чеки и отчетность Дануты, звонила поставщикам, торговалась, ругалась, если ей доставляли некачественный товар.

Сама прибиралась – уборщицу она не держала. В половине девятого звонила знакомой, почти приятельнице, хозяйке кафе напротив, и просила принести ее заказ. Он всегда был одинаков – большой кофе с топленым молоком и корицей, бутерброд с творогом и острым перцем и пончик со сливовым вареньем.

Через десять минут появлялась Малгожата, дочка хозяйки, в руках у которой был круглый поднос с Анниным заказом. Расплачиваясь, Анна всегда дарила девушке цветок – гиацинт или розу, ветку сирени или букетик фиалок.

После завтрака она зажигала большую старинную хрустальную люстру, и ее магазинчик, ее волшебная шкатулка оживала – под искрящимся хрусталем вспыхивали фиолетовые гиацинты, желтые лилии, белейшие хризантемы, розовые гортензии, разноцветные, всевозможных оттенков тюльпаны. Томно высились розы – бордовые, кремовые, красные, розовые, белоснежные.

Анна стояла посреди этого великолепия и вспоминала, как продавала свои нехитрые букетики на перекрестке, разложив их на ящике, маленькая девочка в стоптанных ботиночках, скрученных чулочках и вязаном капоре, из-под которого выбивались непослушные рыжие кудри. И те копеечки, те жалкие злотые, которые ей удавалось выручить за свои георгины и астры, и мамины слезы: «Спасибо, Аннушка! Теперь мы богачи!» И личико девочки расплывалось в счастливой улыбке.

Подвядшие цветы она раздавала знакомым: хозяйке кафе, где брала завтрак, хозяйке сувенирного магазинчика, хромой красавице Янине, славной и милой пани, хозяину бара пану Завитовскому – он всегда относил их жене, старенькой пани Иржине, хозяйке ателье, где плели прекрасное кружево.

Анна дружила со всеми.

Спустя пятнадцать лет стало тяжеловато, и Анна продала свое любимое дело. Уже было непросто нервничать и не спать по ночам, добираться до Старого города, возвращаться вечером.

Теперь ей все было непросто – возраст напоминал о себе ежедневно. Ей трудно далось это решение, но в итоге она его приняла. И Марек поддержал ее.

И в который раз она благодарила его за невероятный подарок, который не просто скрасил ей жизнь, но дал ей прожить эти годы счастливо.

Деньги от продажи пыталась отдать дарителю, но понимала, что разговор бесполезен – Марек только посмеялся над ее решением.

Продав магазинчик, Анна окончательно стала пенсионеркой. Но пенсионеркой богатой, с внушительной суммой на личном счете.

«Странно устроена жизнь, – думала Анна. – Есть время, есть свобода, я не связана никакими обязательствами, ни за кого не отвечаю, у меня полно денег. Казалось бы, живи не хочу! Путешествуй, покупай все что хочется, любые наряды, любые деликатесы. Но наряды и деликатесы мне не нужны, а путешествия, самое прекрасное из того, что может быть в жизни, мне уже не по силам. Во всем виноваты этот поганый возраст и все прибавляющиеся болячки». Воистину в молодости нет денег, а в старости нет сил, чтобы их тратить.

И все равно она была счастлива – снова занималась любимым садом и цветами, много читала, моля Бога, чтобы он подольше не лишал ее зрения. Анна слушала музыку, смотрела телевизор, иногда ездила в центр в кафе, где теперь вместо матери командовала Малгожата, и они вместе пили кофе, болтая о пустяках…