Несветская львица - Марина Серова Страница 34

Она сунула в холодильник пакет с какими-то продуктами и удалилась в свою комнату. Я посмотрела на огорченное лицо Вики.

– Ты, собственно, можешь и не ходить, – не очень уверенно пожала плечами Лариса.

– Конечно, – поддержала я ее. – Это твое личное дело.

– Ладно, – вздохнув, махнула рукой Виктория. – Схожу ненадолго. А то бабушка потом нам всем совсем житья не даст!

– Мне придется тебя сопровождать, – напомнила я, но вовсе не к тому, чтобы заставить девушку отказаться от ее решения.

– Думаю, что это уже не обязательно, – посмотрела на меня Виктория. – Папа же сказал, что волноваться больше не о чем.

– Тем не менее папа же и добавил, чтобы я оставалась твоим телохранителем вплоть до отъезда, – объявила я. – Так что уж потерпи меня еще немножко.

– Да мне вовсе не приходится при этом стискивать зубы! – засмеялась Вика. – Ладно, я все-таки пойду подремлю.

– Ой, и я тоже, – рассеянно проговорила Лариса. – Я уже засыпаю на ходу…

Они разбрелись по своим комнатам, оставив меня одну. Я, признаться, с облегчением перевела дух. Длительные посещения магазинов утомляли меня порой больше, чем иная погоня со стрельбой. Так что я была рада побыть немного одна. Решив принять душ, я бросила взгляд на повязку на ноге. Ее желательно было снять, а после душа сменить на новую. Отправив окровавленный бинт в мусорное ведро и с удовлетворением отметив, что рана начала потихоньку затягиваться, я проследовала в ванную. На сей раз я осмотрела все очень тщательно, прежде чем забираться в ванну. Убедившись, что мне ничего не грозит, включила воду, подумав, что так и не поинтересовалась у Алевтины Робертовны по поводу происхождения злополучных осколков…

До вечера я успела посмотреть один вполне приличный фильм, привести в порядок ногти на руках, а также позвонить тете Миле и сообщить, что у меня все в порядке. Тетя заявила, что у нее тоже все хорошо, и сказала, что в прогнозе погоды объявили, будто ожидается резкое похолодание, и чтобы я в связи с этим заехала домой взять теплую куртку и шарф, иначе в своей ветровке с «голым горлом» рискую подхватить ангину, а это очень коварное заболевание… Словом, хорошо известный мне набор предосторожностей. Тетя Мила была стопроцентно уверена в том, что я без ее советов совершенно беспомощна. Но сердиться на тетю за ее искреннюю заботу обо мне было бы несправедливо, поэтому я просто ее поблагодарила, заверив, что так и поступлю.

Ближе к шести часам ко мне зашла Вика, которая уже успела проснуться и привести себя в порядок.

– Ну что? Готовы к общению с интереснейшими личностями? – усмехнувшись, поинтересовалась она и присела на край моей кровати.

– Я готова к своей работе, – пожав плечами, ответила я. – А интересные особы мне в данном контексте неинтересны. Вот такой каламбур, – улыбнулась я.

– Нога болит? – сочувственно спросила Вика.

– Уже практически нет, – сказала я. – У меня есть отличная мазь, которая быстро заживляет раны.

Мазь таковая у меня и в самом деле имелась: нас снабжали ею еще в Ворошиловке, когда мы случайно травмировались на занятиях. А уж во время заданий посерьезнее она и вовсе была незаменима. Основной рецепт этого средства оставался неизменным много лет, лишь незначительные вспомогательные вещества вводились по мере процесса модернизации.

– Кстати, я спрашивала у бабушки по поводу стекла, – сообщила Вика.

– И что она сказала? – заинтересованно спросила я.

– То, что я и предполагала! – махнула рукой Вика. – Что, дескать, это мы сами что-нибудь разбили и не заметили. И скорее всего, мама, потому что она «вечно не видит дальше своего носа». Это бабушкины слова, – пояснила девушка.

– В общем, толку никакого, – констатировала я.

– Абсолютно, – подтвердила Вика.

– Что ж, могу только лишний раз напомнить об осторожности, – сказала я. – Из дома выходим полседьмого?

– Да, где-то так, – согласилась Вика и вышла.

С макияжем я заморачиваться не хотела, а вот причесаться не мешало бы: после душа я легкомысленно проигнорировала свои мокрые волосы, и теперь они были несколько встрепаны. Но вот сделать это мне не удавалось: почему-то я никак не могла найти свою расческу. Перетряхнула всю сумку, потом осмотрела поверхность трельяжа, заглянула под него и под кровать. Расческа словно сквозь землю провалилась!

Решив, что забыла ее в ванной, я отправилась туда, но и там не обнаружила расческу. С озабоченным видом спустившись в кухню, я застала там Ларису, которая сразу обратила внимание на мое лицо.

– Что-то случилось? – быстро спросила она.

– Да нет, на сей раз ничего особенного, – сказала я. – Глупо говорить, но не могли бы вы одолжить мне какую-нибудь расческу? Что-то не могу найти свою. Сунула куда-то…

– Конечно! – с готовностью сказала Лариса, и буквально через минуту я уже расчесывала перед зеркалом свои волосы.

Алевтина Робертовна перед уходом вручила нам пакет с теми самыми гостинцами, что приобрела по этому поводу. Кажется, там были какие-то конфеты, печенье и прочие кондитерские сладости. Вика кивнула бабушке, и мы отправились в гости. На этот раз водителя не было, и машину вела я. Вика со скучающим видом смотрела в окно, и на ее лице ясно читалось, что этот визит в гости для нее не очень-то желанное событие…

Клавдия Федоровна проживала в двухэтажном доме. Это был так называемый старый жилой фонд – дома, построенные еще в конце девятнадцатого века и некогда принадлежавшие зажиточным горожанам. Впоследствии они были разбиты на коммуналки и распределены среди жителей города. Так что каждая семья чаще всего жила лишь в одной комнатке, в лучшем случае в двух. Далеко не всегда эти дома были оснащены ванной и туалетом, и даже горячая вода в них зачастую отсутствовала, зато наличествовали, как правило, неудобная деревянная лестница с шатающимися перилами, плесень на стенах внутри и трещины снаружи.

Клавдии Федоровне, можно сказать, повезло. У нее было целых две комнаты, правда, одна совсем крохотная и темная, без окон. Зато квартира была отдельной, с собственной кухонькой и даже санузлом. Ремонт, конечно, не евростандарта, но все-таки обои были свежими, и пол выстелен линолеумом. Портили впечатление потолки с темными разводами по углам – видимо, крыша этого домика давно и безнадежно протекала.

Встретила нас старушка с умильной улыбкой.

– Проходите, проходите! – щебетала она своим тоненьким голоском. – Викочка! Как же я рада, что вы пришли, деточка! Да еще с подружкой! – повернулась она ко мне.

– Женя, – коротко представилась я, не став распространяться, какую функцию выполняю подле Вики. Сама Виктория также не стала впадать в красноречие.

Мы прошли в комнату, где за квадратным столом уже сидели две пожилые женщины и с улыбкой оглядывали нас довольно бесцеремонно. Обстановка в комнате показалась мне странноватой. С одной стороны, все довольно миленько: вязаные салфеточки, хрустальные вазочки и фигурки ангелочков на старом комоде. И в то же время было здесь что-то отталкивающее.