Тайна, деньги, два осла - Анна Ольховская Страница 34

И сейчас беглянка больше всего хотела услышать человеческие голоса, пусть даже и фон Клотца со товарищи, главное, чтобы рычащие за деревьями звери не были дикими…

Но – ничего. Вернее, никого. Разумного.

И пистолет, небрежно засунутый в один из многочисленных багажных отделений ее брючат, повел себя самым свинским, самым подлым образом. Наверное, голливудских фильмов насмотрелся, где ни один триллер не обойдется без обязательного штампа – герой или героиня, убегая от Зла, ни за что не попадет сразу в замочную скважину квартиры или автомобиля. Он(а) будет лихорадочно тыкать дрожащими руками куда угодно, только не в узкую прорезь замка.

Ну да, руки сейчас тоже заражены тремором, что, между прочим, неудивительно в данной ситуации – сложно, знаете ли, спокойно курить бамбук, когда вокруг тебя сжимается кольцо хищных зубастиков. Но ведь прорезь кармана – не замочная скважина! Пошире будет.

Так какого же черта этот дурацкий пистолет не вылезает!!!

Кретинка дубовая, нашла к чему прислушиваться – к голосам в голове! Они, видите ли, сказали, что ее никто не тронет! И она, как послушная девочка, запихала оттягивавший руки пистолет в портки!!!

Отчаянно сдерживаемые слезы все-таки прорвали плотину, наспех сооруженную силой воли, и победным фонтаном брызнули из глаз.

И процентный состав этих слез очень сложно было идентифицировать – отчаяние, злость, страх… все смешалось в горько-соленом коктейле.

Вика, всхлипывая и шмыгая носом, все дергала и дергала застрявший пистолет, с ужасом вглядываясь в стремительно сгущающуюся темень.

И ее ужас, ее отчаяние возбуждали волков еще больше, рычание становилось все громче и громче.

Да, именно волков, числом три штуки. Они больше не прятались за стволами, ведь бояться нечего. Жертва, от которой все еще пахнет грохочущей смертью, так и не вытащила большой палки, из которой обычно вырывается огонь и боль. Она смешно дергалась, но и только.

И пахла правильно – загнанной ланью.

А значит, к этому запаху вот-вот присоединится самый вкусный, самый сладкий запах – свежей крови…

Доброй охоты нам всем!

Они снова расступились, обходя двуногую добычу с трех сторон. Вожак, смотревший сейчас прямо в бледное лицо добычи, слегка присел на задние лапы, готовясь к прыжку.

Двуногая вскрикнула и заслонилась своими слабыми лапками, словно эти две веточки могли успешно защитить от мощных клыков!

И в этот момент откуда-то накатилась волна дикого, необъяснимого ужаса, врезавшая наотмашь.

Она мгновенно затопила разум, голод, азарт охоты, в одну секунду превратив матерых хищников в слабых волчат, только-только открывших глазки…

Сейчас, вот сейчас желтые мощные клыки вонзятся в ее горло. Наверное, будет больно, очень больно? Хоть бы умереть побыстрее, не чувствовать, как тебя рвут на части и пожирают заживо!

Бешено колотящееся о грудную клетку сердце продолжало отсчитывать мгновения жизни – одно, второе, третье… И… ничего не происходило.

Оскаленная волчья морда, от которой Вика заслонилась ладошками, так и не приблизилась вплотную. И те двое, что собирались рвать ее бока, тоже почему-то медлили.

И рычания больше нет, вместо него слышатся какие-то странные звуки, похожие на скулеж щенят.

Девушка слегка раздвинула пальцы и осторожно посмотрела сквозь теплый розовый заборчик.

Затем опустила руки и ошарашенно уставилась на пятившихся в лес трех матерых волчар. Здоровенных таких, лобастых, с мощными лапами и поджарыми телами хищников.

А еще – с поджатыми хвостами и плотно прижатыми к голове ушами. И с бесконечным ужасом в желтых глазах.

Причем глаза эти были направлены на Вику. А значит, источником бесконечного страха была она?!

И от нее сейчас уползали, жалобно скуля и подвывая, матерые зверюги?!

Это как это?

Все. Разум вывесил белый флаг и дезертировал с поля боя, предоставив хозяйке разбираться в происходящем самостоятельно.

Результат дезертирства проявился немедленно.

Вика стекла на землю и захихикала. Сначала тихо, вполголоса, потом звук стал нарастать, вот уже хихик превратился в смех, а затем – в хохот.

Безумный такой, опасный. Гораздо опаснее того, недавнего, когда она смеялась над собственным диалогом с внутренним голосом.

Остановить который самостоятельно она уже не могла…

И некому было отхлестать девушку по щекам, облить водой, да хотя бы встряхнуть хорошенько, возвращая забившийся в самый дальний угол души рассудок. Вокруг был только лес.

Да подкрадывающаяся на мягких лапах ночь…

«Проблемка, – прошелестел ветер. – Придется задействовать Лока».

Минут через десять, когда безумный хохот уже превратился в клекот, из-за ближайшего дерева бесшумно появился гигантский волк. Хотя… Если присмотреться к зверю внимательнее, становилось ясно, что в его появлении на свет поучаствовали не только волки. Один из родителей был псом. Причем большим псом, очень большим.

И очень мощным.

Но присматриваться было некому – скорчившаяся на земле девушка, похоже, вообще не заметила появления зверя.

Волк (внешне он все же больше походил на этого родителя) приблизился к Вике и пару секунд постоял над ней, шумно принюхиваясь.

Затем наклонился и потыкал носом девушку в щеку. Странные звуки, от которых чуткие звериные уши болезненно подрагивали и норовили прижаться к голове, чтобы уменьшить громкость, не прекратились. И закатившиеся под веки глаза не вернулись на место.

Ну что же, попробуем пошевелить эту странную двуногую особь (правда, пахла особь хорошо, даже сквозь запах страха пробивался слабый аромат цветов и меда) лапой.

Безрезультатно.

Волк шлепнулся попой на землю и склонил лобастую башку набок. Потом перекатил ее на другое плечо, сосредоточенно рассматривая изгибавшееся в судорогах тело.

Затем тяжело вздохнул, поднялся и медленно пошел вокруг девушки, уворачиваясь от пинающих воздух конечностей.

Остановился, примерился и ловко цапнул зубами за левое предплечье. Серьезно так цапнул, судя по мгновенно расплакавшейся кровавыми слезами руке.

«Лок, ты что, офонарел?!»

Волк нетерпеливо махнул башкой и цапнул еще раз.

А потом зарычал громко и страшно, прямо в нежное девичье ушко.

И слегка отошел в сторону, ожидая результата.

Ждать пришлось недолго.