Глубокая вода - Андрей Кокотюха Страница 34

Ночью Мельник долго не мог заснуть — и не потому, что до сих пор болели полученные в бою синяки. Он постоянно прокручивал в голове всю информацию, пришедшую за последние дни, пытался выстроить хотя бы какую-то логическую цепочку, и пока что ему это не удавалось.

Была деталь, которая совершенно не вписывалась ни в его предположения, ни вообще в какую-либо логику.

Внешне все выглядело если не совсем типично, то по крайней мере знакомо с учетом обычаев дня сегодняшнего. Есть четверо молоденьких отморозков, один из которых к тому же не раз осужден. Остальные еще не нюхали нар, хотя наверняка не раз оказывались на несколько часов в «обезьяннике» райотдела или обычного милицейского отделения, что только делало им честь. Один из этой четверки — местный. Поэтому очень хорошо знает здешние рыбные места. Ребята время от времени наезжают к нему в гости, жрать-пить-загорать, а заодно немножко поднимать копейку. Для этого надо лишь вычистить чужие сетки и «экраны», одним словом — украсть чужой улов, продать его отдыхающим, а то и вовсе вывезти в город и реализовать там.

Простая математика — килограмм лещей тянет сегодня гривен на сто, это реально четыре бакса. За раз четверка натырит рыбки килограммов на десять, если не больше. Короче, баксов сорок в один прием они из воды вылавливают.

Кто-то может подумать, что это не так много. Во всяком случае, за такую сумму не убивают. Но Мельник прекрасно знал: сегодня убить или покалечить человека могут и за две сотни гривен. Или просто так, ради глупой забавы. И он лично убедился, причем последний раз — на собственной шкуре: четверо пацанов под предводительством своего главаря Юры Лютого еще явно не сложили цены человеческой жизни. Поэтому легко могут забрать ее просто так, задаром. А после этого, выпивая или покуривая косячок, вспоминать вслух наиболее смачные подробности расправы и глупо хохотать при этом. Лютый — настоящий молодой волк, для которого несколько ходок в зону стали не перевоспитанием, а курсами криминального образования. Поэтому он такой злой, а приятели его, включая сельского парня Череду, точно так же не перевоспитаются за решеткой. Только взрослой злобы наберутся.

Пусть это прозвучит цинично, но Мельник готов был отвечать за свои слова и искренне считал: каждого из них, особенно Лютого, разве что могила исправит.

Итак, эта компашка успешно трясет чужой улов.

Их застают за этим занятием раз — и они, вероятно, убивают свидетеля.

Пока что убивать голыми руками никто из них не готов, огнестрельного оружия нет, поэтому проще всего наброситься вместе, завалить, оглушить, затащить в воду и держать, пока человек не захлебнется. Скорее всего, идею подал Лютик. Просто забить ногами — значит сразу подставиться. А так поди докажи, что рыбак не сам утонул. К тому же, если у него хорошая лодка, можно себе забрать.

В пользу этого предположения опять-таки говорило наличие в компании Коли Череды. Первая жертва, тот самый владелец импортной лодки, был не местным. Череда знал это, потому дал «добро» на присвоение лодки и свободное ее использование. Ведь раз ни у кого из местных такой приметной лодчонки нет, то в глаза она здесь бросаться не будет.

Далее возможны варианты. Первый — щенкам просто понравилось убивать. Они понюхали крови, их за это не посадили, и они почувствовали азарт. Мельник знал, как это бывает, особенно — с такими потенциальными отморозками. Поэтому всех остальных они могли убивать просто так, из спортивного интереса. Второй вариант: свидетелей их деятельности действительно выходило очень много. Как ни прячься, а мужики-рыбаки все равно вычислят воров. Тем более что начались убийства козубских жителей — две последние жертвы могли просто узнать Колю Череду.

Наконец, несчастного Кулакова они убили с особой жестокостью, так как этот блаженный уже не раз попадался им на пути, причем не просто попадался, а выслеживал компанию. Тут впервые в ход идет холодное оружие — нож для закалывания свиней. Трупы или сбрасывают в Десну и отдают на растерзание течению, или сами буксируют подальше от Тихого затона.

Такую версию можно взять в разработку даже без натяжки. Если бы не упомянутое уже обстоятельство: штык-нож пронзил насквозь уже мертвое тело Антона Кулакова.

Для чего тыкать ножом труп? Некуда ярость девать? Может, они таким образом тренировались и дальше собираются орудовать ножом уже по живому?… Но у них пистолет есть, могли бы застрелить. Все равно на затоне выстрел никто не услышит, а выпустить пулю в человека некоторым даже интереснее…

Или и правда в темной воде что-то живет?

То, что требует человеческих жертв…

Мельник гнал от себя мысли о разных чудовищах и призраках. Сказано же — тело Кулакова волокли от того места, где он прятался, к воде. Раз что-то может волочь человека, значит, это что-то уже материально. А призраки, как известно, нематериальны. Раз у чего-то есть плоть, допустимо предположить: в воде живет не что-то, а кто-то.

Но кто, какой Ихтиандр может жить в Тихом затоне?

Ольга не могла ответить на этот вопрос. Собственно, Мельник знал это, поэтому решил пока не знакомить ее с ходом своих рассуждений. Он вообще никогда не допускал к участию в расследовании посторонних, не прислушивался к их мыслям. Тем более что о его истинной роли в этой странной истории никто на базе «Метеор» не знал.

Во всяком случае, Мельник очень надеялся на это.

Он почувствовал, что готов заснуть, только после того, как в голову пришла простая и логичная мысль: посмотреть своими глазами на место совершения всех преступлений. То есть лично прогуляться на Тихий затон.

Желательно в то время, когда там появляются привидения.

С дедом Иваном удалось договориться на удивление легко. Мельнику показалось, что учитель-пенсионер откровенно скучает. Собственно, видимо, поэтому он без лишних подозрений отнесся к повторному визиту «сценариста» и его просьбе поехать с ним ночью на заводь, чтобы проникнуться духом этого места. Дедушка даже заметно оживился — какое-никакое происшествие, событие в размеренной и скучной жизни сельского пенсионера с высшим образованием.