Слезинка в янтаре - Анна Данилова Страница 33

Если бы меня спросили тогда, понимаю ли я, что все, что было с М., не навсегда, что это просто курортный роман, пускай и северный, я бы сказала: «Да, да, конечно, да!» Но я ни о чем не жалела.

Этот день был полон настоящего счастья. Дело было даже не в сумасшедшей езде по округе. Не ветер свободы, подгонявший меня, кружил голову.

Нет, это было другое. Я была пьяна от одного его присутствия. Я смотрела на него, слушала, что он говорит о каких-то старинных обрядах, смотрела на церковь и озеро, которые он показывал, ловила его быстрые ласковые взгляды, и голова моя кружилась от удовольствия. В тот день мне казалось, что этот взрослый умный мужчина, который живет своей большой тайной, принадлежит мне. Что я имею право на него, как если бы он позвал меня замуж.

Почему вдруг я начала сама с собой эту игру, объяснить трудно. Может быть, потому, что он задавал слишком много вопросов, какие не обязательно задавать девушке, с которой не собираешься продолжать отношения. М. же хотел знать обо мне буквально все. Но рассказывать ему о детстве, об отце-тиране, от которого мы с мамой сбежали в Москву, о дальнейших наших мытарствах не хотелось. Да и о фабрике что говорить, там особенно хвастать нечем. Тема Валентины и ее сестры была под запретом, это я понимала, — здесь любое неосторожное слово сразу тянуло за собой Тисульскую принцессу, пещеру и старика Анисимовича. Так и получалось, что говорить о себе мне было особенно нечего, поэтому мы просто целовались в перерывах между его рассказами о чудесах Кемеровского края.

Главное о нем я знала. Разведен, ученый. Где именно живет, я так и не поняла — то он говорил о Питере, то о Москве. Чтобы не показаться особой, чрезмерно интересующейся недвижимостью любовника, я старалась не тешить себя иллюзиями. Пускай разведен, и что? Во-первых, не факт, что это правда, во-вторых, может, меня кто и считает дурочкой, но сама-то я знаю, что это не так, поэтому должна понимать, что шансов на продолжение романа слишком мало.

— Завтра мы уезжаем в Москву, — сказала я, когда мы, залитые ярким закатным светом, сидели на террасе кафе и я, уже чуть живая от усталости, ела знаменитый винервальдовский вишневый штрудель и запивала его холодным белым вином.

— Я найду тебя там.

Стоит ли добавлять, что, услышав это, я выронила десертную вилочку из рук?

Надо же, я даже нашла в себе силы улыбнуться. О, я отлично понимала, что все эти слова так и останутся словами, я никогда в жизни уже не увижу М.

— Я найду тебя, просто сейчас много работы, — повторил он.

— Ты мне так ничего о ней и не рассказал. Вы ищете золото?

— Алмазы. — Он сделал страшное лицо, как будто хотел меня напугать. — Да какая разница, чем мы занимаемся? Исследуем породу, пытаемся выяснить, что там внутри, понимаешь?

Я почти не слушала, голова была занята другим. Меня так и тянуло спросить, не проводит ли он нас завтра на поезд, но я не посмела. Понимала, что никаких проводов не будет. Что самое большее, что он может для меня успеть сделать, — это провести со мной романтическую ночь.

Вот так моя радость, мое счастье смешались с тихой печалью, и я улыбалась М. уже сквозь слезы.

Ужинали мы в деревне, в гостиничном ресторане, где нам подали немыслимой вкусноты рыбу. М. был весел, рассказывал что-то смешное, пытался как-то меня развеселить, но потом не выдержал и спросил, почему я так грустна и что меня мучает. Не могла же я вот так прямо ответить, что знаю, что мы видимся в последний раз, что он мне ужасно нравится, что я влюблена в него и что буду вспоминать его всегда с радостью и болью!

— Не волнуйся, завтра я обязательно провожу вас с подругой. И потом найду тебя, верь мне. Разве ты не чувствуешь, как я к тебе отношусь?

Что я могла на это ответить? Мужчины, если верить моей маме, всегда обещают золотые горы, клянутся в любви, а потом исчезают, раня нас в самое сердце. М. — мужчина видный, умный, опять же не мальчик, значительно старше меня. Если сейчас у него и нет жены, все равно она была в прошлом. Наверняка есть дети, может, скоро будут внуки, одним словом, семья. А кто я? Обыкновенная молчунья, готовая ради него на все, и он это прекрасно знает. У меня нет харизмы, мне сказали это еще в школе.

— Поцелуй меня, — попросила я и закрыла глаза.