Лучший телохранитель – ложь - Стив Мартини Страница 33

Алим ждал в кустах на опушке леса возвращения одного из своих людей с нужной ему информацией. Тому человеку была поставлена простая задача: проследить за дочерью Никитина, куда бы она ни отправилась, когда выйдет из лагеря. Но сделать это не удалось. Именно поэтому фотографии отца, сделанные женщиной, на которых были запечатлены также и Алим с товарищами, оказались в компьютере того американца, а оттуда отправились в специальную фотолабораторию в Соединенных Штатах.

Первой мыслью Афунди было то, что дочь Никитина работает на американцев. Вместе с переводчиком он взялся за русского и забросал того вопросами.

Никитин уверял, что его дочери ничего не известно и что он хотел бы, чтобы так продолжалось и далее. Русский отлично знал о том, как опасно порой бывает знание. Он сказал Афунди, что его дочь знает единственное — много лет назад ее отец дезертировал из Советской армии. Она считала, что именно поэтому он и прячется.

Но Афунди это объяснение не удовлетворило. Если дезертирство из Советской армии было единственной причиной того, что Никитин скрывался, то почему он не вернулся назад, к семье, после того как Советский Союз прекратил существование? Естественно было бы, если бы дочь задавала отцу этот вопрос тысячи раз.

К тому времени Афунди понял, что он сам задает слишком много вопросов. В глазах Никитина он видел страх за дочь. Алим попытался успокоить старика, объявив все это недоразумением. Он похлопал старика по спине и сказал, чтобы тот не беспокоился: теперь все будет хорошо. Но на самом деле все было не так.

Алима и небольшую группу его товарищей, с которыми он бежал из тюрьмы Гуантанамо, выбрали для этой работы не потому, что они были специально подготовленными для этого бойцами, и не потому, что обладали какими-то особыми навыками, необходимыми в этой операции. Выбор пал на них потому, что именно Алим донес нужную информацию в консульство своей страны на Кубе, а оттуда она поступила непосредственно к его правительству.

В ответ он получил устное послание, которое так и не было подтверждено письменно. Но все и так было ясно. Было важно соблюсти тайну, и не только для того, чтобы осуществить операцию. Все это было жизненно важным для того, чтобы республика продолжала жить и после того, как задание будет выполнено. Информацией владели только те, кто все знал с самого начала, и никто более, а именно Алим и его друзья, с которыми он успел ею поделиться. Все дальнейшие контакты даже с представителями правительства его собственной страны были строжайше запрещены.

Сначала Алиму досталась эта информация от другого старика, который принимал участие в прошлой войне. Он был кубинец по национальности и, как и старик русский, умирал.

Фиделя Кастро заинтересовала история человека, возглавившего побег из американской цитадели в Гуантанамо. А когда Фиделю что-то было интересно, он всегда получал ответы, точнее, другие добывали для него эту информацию. Как один из самых харизматичных вождей своего времени, Кастро знал, что ключом к поведению человека всегда является мотивация, и он пожелал узнать, что же все-таки двигало Алимом Афунди. Ему доложили, что родители Алима — отец, который был фермером, и мать, крестьянка, — оба погибли от американских бомб. Правительство США объявило тогда, что произошел несчастный случай. Орудия убийства, сброшенные с самолетов, взлетевших с палубы американского авианосца, который курсировал в Персидском заливе, каким-то образом преодолели несколько сот лишних ярдов за иракскую границу и упали на дом, который ошибочно был принят за один из аванпостов «Аль-Каиды».

Спустя несколько дней кубинский вождь пригласил Алима на обед в свою личную резиденцию. Кубинское правительство чествовало Афунди и его товарищей, как героев. Теперь Алиму сказали, что Кастро желает удостоить его личной беседы.

Фидель больше не был главой кубинского правительства. Он давно уже оставил этот пост из-за болезни. Его седая борода выглядела поредевшей и несколько усохшей, но глаза горели таким огнем, который Алиму довелось видеть лишь в жгучих фанатичных взглядах самых пламенных мулл его народа.

После еды гостю были предложены сигары и кубинский ром, от которых Алим вежливо отказался, поскольку это противоречило его религии. Весь вечер Кастро через переводчика развлекал гостя воспоминаниями о революции. Афунди был небогат и не имел хорошего образования, поэтому очень слабо разбирался в мировой истории. Он почти ничего не знал о революции на Кубе. Кастро, который привык стоять перед многотысячными аудиториями увлеченных слушателей, которого люди принимали, часами простаивая под обжигающими лучами палящего кубинского солнца, который наперед знал реакцию своих слушателей, неожиданно для себя заполучил во время обеда этого молодого человека с энергичным лицом. Разговаривать с ним было все равно что писать на чистой грифельной доске.

Кастро начал свой рассказ с самого начала, с неудачной попытки штурма казарм Монкада во времена его юности. Именно тогда он понял, что такое быть революционером. Он рассказал Алиму о том, как его с братом Раулем схватили и бросили в тюрьму, о том, как позже они отправились в Мексику, чтобы приобрести там опыт революционной борьбы. Он рассказал и о возвращении на остров с «армией», численность которой не достигала и сотни бойцов, об устроенной гвардейцами Батисты засаде, когда почти все его соратники были истреблены.

— Именно поэтому, если ты на войне, тебя никогда не оставляет чувство, что дыхание врага где-то рядом. Они дважды имели возможность меня убить, сначала в тюрьме, а потом в засаде, когда они не попали в меня, — сказал Кастро.

По мнению Алима, человек может быть старым или больным, но иногда он обладает такой силой духа, что все это просто не ощущается. В тот вечер они провели вместе почти двенадцать часов. И расстались намного позже того, как во дворе пропел петух и полоски солнца проступили в комнате через окно столовой, где сидели собеседники.

Ту ночь Кастро превратил в свой монолог. Алим сидел и вежливо кивал, улыбался, где это было нужно, и слушал, как переводчик пытался максимально доходчиво довести до него воспоминания и чувства своего вождя. Кастро говорил о Че и о захвате правительственного поезда с боеприпасами в Санта-Кларе, который решил судьбу Батисты, о том, как он, Фидель, ворвался в Гавану во главе своей армии. Он рассказывал и о поездке в Нью-Йорк, где выступал на трибуне ООН, о нападении на него в президентском номере отеля, об американском вторжении в заливе Свиней и о многочисленных попытках убить его, предпринятых американцами за эти годы.