Кто такой Лу Шортино? - Оттавио Каппеллани Страница 33

Утром Четтина проснулась и сразу же вскочила с кровати, едва не стукнувшись макушкой о потолок. Так с ней было всегда, с тех пор как она вышла замуж за Тони.

В дни после барбекю приходилось напрягаться еще больше, чем во время самой вечеринки. Гости оставляли за собой груду объедков и горы мусора, так что работы по уборке дома и сада у нее было невпроворот.

Как-то на выставке в Мессине Тони выпросил нечто вроде разборного балдахина, который именовал арабским шатром. После своих барбекю он всегда выносил его в сад – с полным набором подушек, кальянов и колокольчиков, потому что считал, что чувство гостеприимства сицилийцы унаследовали от арабов, для которых самое святое – лошади и гости. Он так впечатлился этой идеей, что однажды ночью внезапно проснулся и, сонно тараща глаза, спросил у Четтины: «Как по-твоему, Четтина, а не стоит нам приглашать на барбекю и лошадей?» После чего спокойно заснул.

В дни после барбекю – и, слава тебе Господи, никогда в дни барбекю – Тони устраивал то, что он называл catering. ^[61] А чтобы его слышали официанты, которых он нанимал на время приема гостей в арабском шатре, он пользовался свистком.

Именно звук свистка и разбудил сегодня утром Четтину.

Четтина встала, нащупала ногами тапки и в таком виде – в дырявом халате, тапках и с всклоченными волосами – вышла в сад.

Тони сидел в шатре с откинутым пологом в парчовом халате и туфлях с острыми загнутыми носами.

Четтина прошла мимо официанта в белой, слишком узкой куртке, который держал в руках поднос с кофе по-турецки.

Она уже давно убедилась, что официанты с педерастическими наклонностями годятся только для catering. Рестораны таких не берут: никогда не знаешь, как к этому отнесутся клиенты.

Официант с подносом томно склонился перед Тони. Рядом с хозяином дома сидел владелец автомастерской Феличе Романо в свободных шортах и рубашке, которую Четтина – вот ей же ей! – видела на его жене. Здесь же развалился на подушках местный портной Анджело Коломбо в перламутрово-серых брюках, синем блейзере с позолоченными пуговицами и белой капитанской фуражке.

Заметив Четтину, Тони вскочил, словно подброшенный пружиной, бросился к ней, схватил за руку и поволок на кухню.

На кухне гремела танцевальная музыка, под которую, задрав руки к потолку, в ожидании кофе раскачивались три официанта.

Тони зашипел что-то Четтине в ухо, но она вдруг тоже подняла руки и в такт музыке задвигала бедрами, давая ему понять, что, когда так орет музыка, она все равно ничего не слышит.

Тони обвел взором кухню, тряхнул головой, опять схватил Четтину за руку и потащил в гостиную.

– Какого черта ты расхаживаешь расхристанная как не знаю кто! – набросился он на жену, не забыв захлопнуть за собой дверь. – Что это за мода – лезть в арабский шатер в таком виде, как будто ты сбежала из дурдома?

– А что такого? Можно подумать, Феличе и Анджело никогда не видели женщину в домашнем халате!

Тони принялся обмахивать лицо руками, словно двумя опахалами.

Черт, сейчас взорвется! – мелькнуло у Четтины.

Но нет, Тони сдержался.

Зато Четтина с ужасом увидела, как в его руке откуда ни возьмись возникла первая за день ментоловая сигарета. Он курил, глядя в сад через окно, и пытался успокоиться.

Когда он успел вытащить сигарету? поразилась Четтина.

Неожиданно Тони перевел взгляд на нее и театральным жестом звонко шлепнул себя по лбу.

– Черт возьми, Четтина, я гений! – заявил он.

Четтина закатила глаза.

Тони уселся в кресло и забросил ногу на ногу.

– Короче, – начал он. – Дядя Сал вбил себе в голову выдать Минди за Ника. И нам это известно. – Он перекинул ноги с одной на другую. – Но Минди плевать хотела на этого сопляка Ника! Зато Валентина совсем потеряла от него голову. – Тони стряхнул пепел на пол. Четтина тем временем доковыляла до кресла и буквально рухнула в него, – Тони еле-еле успел вскочить и отбежать к стене.

– Четтина, не обижайся, но ты ни хрена не понимаешь в таких делах. А я тебе вот что скажу: на барбекю Минди строила глазки американцу!

Строила глазки?! Да она его, черт возьми, прямо ела глазами!

– И американец проявлял к Минди офтальмологический интерес.

Офтальмологический интерес? Американец делал Минди рентген с эхографией заодно.

– В общем, мы установили, что ты в этом ни хрена не понимаешь, – продолжал Тони, – а твой муженек, как я только что тебе сказал, гений. И сейчас я это тебе продемонстрирую.

Только не делай глупостей, хотела сказать ему Четтина, но не успела и рта раскрыть, как он схватил телефонную трубку.

– Синьорина Нишеми, дайте мне американца!

Четтина упреждающе замотала головой, но он даже не смотрел в ее сторону.

– Мистер Шортино, это Тони. Тони… Do you remember? Can I invite you ^[62] на барбекю в воскресенье вечером?