Злой волк - Неле Нойхаус Страница 33

– К сожалению, сотрудничество с коллегами из Минска нам тоже ничего не дало, – подвел разочаровывающий итог Оливер фон Боденштайн. – Там также нет никаких заявлений об исчезновении людей, которые можно было бы применить к погибшей девушке. Акция по расклеиванию листовок в районе Орши также до сего времени остается безрезультатной. Ни одежда девушки, ни фрагменты ткани из ее желудка не дают никакой конкретной наводки или, по меньшей мере, надежды на успешное расследование.

Боденштайн посмотрел на свою притихшую команду. Недели наивысшего напряжения под прицелом общественности, две недели непрерывной работы без выходных давали себя знать. Он видел усталость и безропотное смирение на усталых лицах своих коллег и хорошо понимал их душевное состояние, потому что и сам вряд ли чувствовал себя лучше. Редко приходилось ему сталкиваться с делом, в котором было бы так мало зацепок, как в этом.

– Я предлагаю всем пойти сейчас по домам и немного отдохнуть, – сказал он. – Единственная просьба – оставаться на связи на случай, если вдруг произойдет что-то экстренное.

В дверь постучали, и в комнату вошла доктор Николя Энгель. В тот же момент ноутбук Остерманна издал негромкую трель.

– Мы получили подтверждение, – объявила советник уголовной полиции. – Боденштайн, на следующей неделе вы едете в Мюнхен. Наша «русалка» будет привязана к «Делу № XY». В любом случае стоит попытаться.

– Эй, люди! – воскликнул Кай Остерманн. – Я только что получил сообщение из лаборатории в Висбадене. Они наконец закончили анализ воды из легких девушки.

Тот факт, что девушка утонула в хлорированной воде, был одной из самых больших загадок данного дела. Боденштайн не относился к тем людям, которые полагались на результаты анализов, но он настоял на анализе воды. Он лелеял почти отчаянную надежду на какую-нибудь ценную зацепку.

– И что? – спросил он с нетерпением. – Каков результат?

Остерманн с сосредоточенным лицом пробежал отчет.

– Гипохлорид натрия, гидроокись натрия, – читал он вслух. – Эти вещества входят в состав хлорных таблеток для бассейнов и джакузи. Кроме того, были обнаружены небольшие следы сульфата алюминия. К сожалению, ничего, что выводило бы нас на настоящий след. Я боюсь, что мы опять ищем иголку в стоге сена.

– В общественном бассейне она не могла утонуть. Это каким-то образом обязательно раскрылось бы, – предположила Катрин Фахингер. – А что, если мы обратимся через прессу с просьбой откликнуться тех, кто имеет дома бассейн?

– Но это абсурд, – возразила Пия. – Здесь тысячи домов оборудованы бассейнами и еще больше джакузи.

– И тот, в чьем бассейне утонула девушка, все равно не позвонит, – добавил Кай.

– Если мы будем проверять все частные бассейны, то потратим на это ближайшие несколько лет, – вставил свое слово Джем Алтунай, который отложил свой отпуск на родине, в Турции, и отправил туда жену и детей одних. – Ты хочешь потребовать от каждого владельца бассейна предоставить анализ воды?

– Очень смешно, – фыркнула Катрин обиженно. – Я только хотела сказать, что…

– Хорошо, – прервал Боденштайн свою юную коллегу. – Получив этот результат, мы действительно не вышли непосредственно на горячий след, но, возможно, добыли ценный кусочек мозаики.

– Тогда все на этом? – Пия посмотрела на часы. – У меня сегодня полдня отпуска.

– Да, на сегодня все свободны. – Боденштайн кивнул. – Но прошу всех оставаться на связи на всякий непредвиденный случай.

Все кивнули и разошлись. Кай схватил следственное дело, сунул ноутбук под мышку и вслед за Джемом и Катрин вышел в коридор.

– Нам тоже нужно идти, – сказала доктор Энгель.

Боденштайн обернулся.

– Куда? – спросил он удивленно.

– В моем календаре помечено, что у тебя сегодня в два часа допрос в Управлении уголовной полиции земли, – ответила она и посмотрела на него. – Ты забыл об этом?

– Черт возьми, да. – Боденштайн покачал головой. В шесть часов вечера он договорился с Козимой, что приедет нотариус с покупателями дома. Из-за загруженности он намеренно назначил встречу на ранний вечер. Он надеялся, что дольше часа этот нелепый допрос не продлится.

После столкновения с Боденштайном две недели назад Франк Бенке закрыл свой временный инквизиционный суд в одном из соседних кабинетов и несолоно хлебавши ушел в Управление уголовной полиции земли. Разумеется, уже через два дня на письменном столе Боденштайна появилась повестка о вызове в управление. «Слушание с оценкой действий полиции, заключающихся в прекращении расследования дела по нанесению опасных телесных повреждений господину Фридхельму Дёрингу 7 сентября 2005 года в связи с подозрением на ненадлежащее должностное преследование уголовного преступления и воспрепятствование наказанию».

– А зачем тебе ехать? – спросил Боденштайн у своей шефини, когда они шли по коридору. – Это ведь все равно пустая трата времени.

– Я не допущу, чтобы в отношении одного из моих руководителей комиссариата выдвигались такие подозрения, – ответила она. – Бенке задумал личную месть, и я собираюсь при необходимости ему кое-что напомнить.

– Привет, Ханна, – Вольфганг поднялся из-за письменного стола и подошел к ней с улыбкой на губах. – Как я рад тебя видеть.

– Привет, Вольфганг, – она подставила ему щеку для поцелуя. – Спасибо, что так быстро нашел для меня время.

– Еще бы, ты меня по-настоящему заинтриговала, – ответил он и предложил ей сесть за стол для совещаний. – Хочешь что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо. – Ханна повесила сумку на спинку стула и потерла ладонями оголенные плечи. – Если только глинтвейн.

В большом кабинете царил сумеречный свет, и было прохладно от работающего кондиционера, что заставило ее поежиться.

– Как бы тебя не хватил удар, когда ты выйдешь отсюда! На улице тридцать пять!

– Когда я выйду от тебя, будет уже одиннадцать вечера. В это время уже не так жарко.

Вольфганг улыбнулся и сел напротив нее.

– Ты давно не звонила. – В его голосе послышался тихий упрек, и Ханна неожиданно почувствовала угрызения совести.

– Я знаю, я вела себя легкомысленно. Но на это была причина, – она понизила голос. – Я волей случая натолкнулась на эту историю. От этого можно сойти с ума! Она настолько невероятна, что сначала мне пришлось поговорить с некоторыми людьми, прежде чем я смогла во все это поверить. Клянусь тебе, это будет грандиозно! И больше всего я хотела бы, чтобы этой теме была посвящена первая же программа после летних каникул, тогда мы сможем за несколько недель до передачи сделать громкий анонс, прежде чем пол-Германии ровно в 21.30 усядется перед телевизором.

– Ты просто пылаешь от восторга, – констатировал Вольфганг. Он наклонил голову и улыбнулся. – Здесь кроется нечто большее, чем ты мне рассказываешь?