Кошелек или жизнь? - Марина Серова Страница 33

— Что? — взревел Николай. — Держи ее, хватай, Фрейда! А ну-ка, пошли!

Со всех сторон к нам незаметно подтягивались люди. Со скрипом осторожно открывались двери гостиничных номеров, из них с нескрываемым любопытством высовывались лохматые головы, чуя, что кульминация битвы осталась позади. Ведь интересно же всем, что в коридоре было. Запыхавшись, появилась Марья Ивановна с сообщением, что вызвала милицию, потому что это ее долг, что бы Пал Палыч ни говорил. Незаметно мы оказались в окружении еще каких-то личностей.

— А я что? Макс сказал, не говорить никому ничего до поры до времени. Чего я должна не в свои дела лезть?

— Он тебе скажет! А ну, веди! — кричал Николай.

Но Фрейда, со всех сторон погрызшая ноги и юбку Эльвиры, уже и сама узнала запах любимого хозяина, потому что начала громко, возмущенно лаять на всю гостиницу.

— А говорили: самое тихое место в Тарасове, ничего себе, — прокомментировал кто-то из зрителей.

— Паршивый гостиница. Самый паршивый, — послышался из-за двери знакомый плачущий голос.

— Пошли, — сказала я Эльвире коротко. — А вас никто не приглашал, — пришлось напомнить какому-то дядьке в пижамных штанах, который собрался было с нами в путь.

Мы быстро спустились по лестнице в подвальное помещение — там оказалась большая, облицованная голубым кафелем сауна с душевыми кабинами и мелким бассейном. Сильно пахло сыростью и хлоркой. Чувствовалось, что сауна была самого низкого пошиба, «паршивый сауна», как и все в этой убогой гостинице. Но кто-то находил и здесь удовольствия. В следующей комнате стояли диван, большой деревянный стол, много стульев и кресел. Все красноречиво намекало, где посетители могут найти удовольствия.

— Открывай дальше, — подтолкнула я Эльвиру, зная, что здесь могут быть и первобытные спальные номера, и действительно, дверь в стене вела в нечто, напоминающее бордель. А что? Как раз для командировочных, из номера которых горничная выметала кучу мусора. Для такой публики — в самый раз.

Эльвира молча открыла еще одну дверь, и мы оказались в подземном коридоре, ведущем вдоль нескольких рядов труб. Не дожидаясь никаких приказаний, Фрейда рванула с громким лаем по коридорчику, завернула за угол и заскреблась лапами в маленькую железную дверь.

— Сашка, ты здесь? Живой, что ли? — подбежал к двери вторым Николай.

— Живой, — раздался изнутри слабый голос.

— А я тут при чем? — говорила Эльвира, пытаясь справиться с замком. — Макс сказал, не говори никому, его наказать надо за дело какое-то, чего я буду вмешиваться?

То, что происходило дальше, очень напоминало кадры из какого-то старого военного фильма про освобождение пленных из концлагерей. Все было на своем месте — худое, заросшее щетиной лицо освобожденного, скупая слеза на щеке друга и прочие собачьи нежности.

Но больше всего меня поразило, что изможденный, еле удерживающийся на ногах Кораблев буквально лучился счастьем. Счастьем, что, несмотря ни на что, остался жив, снова оказался среди людей, дождался воли. Просто жить! Вот та философия, которую он постигал бессонными днями и ночами во время своего последнего «тренинга» и теперь пытался сбивчиво поделиться со всеми вокруг своим новым знанием, ни с чем не сравнимой радостью. В такую минуту нет никакого смысла рассказывать ему, как могли бы развернуться события, если бы Катерина вовремя не затеяла всю эту возню с поисками, — да мне и самой не хотелось думать о мрачном. Совсем скоро он и так узнает все подробности дела, разберется, кто есть кто, а сейчас — пусть будет только одно это: жить! Снова жить!

Наверху нас поджидала милицейская «карета», вызванная во время драки Марьей Ивановной. Очень своевременно, чтобы отправить Эльвиру на допрос к Володьке — до кучи и сообщить, что Кораблев все-таки нашелся.

— Я тоже должен ехать, — сразу сделался серьезным Кораблев. — Мои показания будут необходимы. Вы просто не представляете, сколько я от этих гадов натерпелся.

Фрейда несколько раз тревожно гавкнула — ей явно не светило снова расставаться с хозяином, которого она еле-еле отыскала, можно сказать, выскребла из подвала. И что же, он опять куда-то уходит?

— Вместе, вместе пойдем, — наклонился к ней Кораблев. — Спасительница моя…

— Вообще-то, ты, Сашок, как всегда, самого главного у себя под носом не видишь, — проворчал Николай. — Точно говорят — горбатого могила исправит. Ты бы лучше вот кого поблагодарил. Я бы на твоем месте эту девчонку неделю на руках носил и в шампанском купал, а у тебя все твои тузики на уме.

— Спасибо, — подошел ко мне Кораблев. — Вообще-то, я и правда ничего не вижу… на свету. Никак глаза толком не привыкнут. Скажите, ведь это Катя? Я упросил одну девочку сердобольную, из тех, кто в банях, чтобы она дозвонилась Кате и та как-то воздействовала на… супругу.

Было заметно, что последнее слово Кораблев выговорил через силу, прямо-таки с отвращением — чувствовался плод долгих ночных размышлений в сыром подвале. Говорят, из сырости рождается все живое. Может, и философия тоже?

Николай и, соответственно, Фрейда вызвались идти вместе с Кораблевым в милицию.

— Мы скоро приедем, вернемся. Ты сейчас куда? Хоть поговорить бы как следует, — остановился Николай, осторожно пожимая мне руку, словно она сделана из стекла. Я видела, что ему хочется сказать мне что-нибудь очень хорошее, но как-то неловко при людях.

— Гулять. Куда же еще? — засмеялась я беспечно.

— Надо позвонить всем: на работу, Кате, — начал возвращаться к жизни Кораблев. — Это ведь все она?

— Она, все она, — кивнула я Кораблеву — и тот счастливо просиял.

— Потом поговорим, не забивай голову, — обнял друга за плечи Николай.

Как только машина скрылась из вида, запиликал пейджер — Володька снова требовал выйти на связь.

— Хорошие новости, радуйся — этот мужик твой жив. Главный наконец-то начал говорить, сказал, что надо в гостиницу ехать, как ее там — в «Реченьку», они его в подвале, бедолагу, прячут. Ты откуда сейчас звонишь? За тобой заехать?

— Из гостиницы. Из «Реченьки». Не успел Максим лишний годок с себя сбросить. Тупой потому что. Нужно больше развиваться, разные бизнес-семинары посещать, совершенствоваться, понимаешь ли, а не только ряху жирную наедать. Передай ему это от меня, — сказала я Володьке.

— Ты о чем говоришь там? У меня и так голова от друзей твоих кругом идет.

— Не гоняй зря машины. Кораблев сам к тебе едет. И не забудь выдать премию моему главному партнеру — а то я тут впопыхах не успела.

— Какому еще партнеру? — снова ничего не понял Володька.

— Главному. Ты узнаешь его по хвосту.