Прятки со смертью - Бекки Мастерман Страница 33

Коулмен решительно завела автомобиль.

— Черт, мы забыли спросить его, нравилась ли его жене Кейт Смит. Помните, Флойд говорил.

— Интервью по учебнику встречаются только в учебниках, — ответила я. — Выпьем за Барки. Мир праху его.

— Я никогда не утверждала, что Флойд славный малый. Вы знали, что он рассказывал о своих экспериментах с мумификацией животных?

— Да, это есть на видео, что вы дали мне, — но домашний питомец? Я имею в виду сексуальную привлекательность.

— И тоже не тянет на высшую меру, — сказала Коулмен. Она умело вывела свой «приус» из парка трейлеров на главную улицу Бенсона. — Собираюсь заехать в «Бургер кинг», что мы видели по пути сюда, взять колы на обратную дорогу. Желаете что-нибудь еще?

— Хочу. Не подъезжайте к окну, где можно получить еду, не выходя из автомобиля, припаркуйтесь так, чтобы я могла зайти внутрь и попи́сать. И пожалуйста, возьмите колу и мне.

Мы обе сделали то, о чем мечтали, и вот снова по I-10 летим на запад, прихлебывая газировку. До Тусона примерно час езды, и Коулмен вдруг стала болтливой, как бывает с людьми в продолжительных автомобильных поездках после бесед с парой болванов. Своеобразный способ лишний разок убедиться, что ты входишь в число нормальных.

— Как вы попали в Бюро? — поинтересовалась она.

Допивая колу, я пошуршала льдинками, чтобы размешать их с остатками газировки.

— Я из семьи копов: папа и брат работали в городской полиции, сестра пошла в ЦРУ. А вы?

— А я пришла в самый разгар работы по делу «Шоссе-66». Я, кстати, думаю, с вами погано обошлись тогда и… потом. — («Потом», наверное, условное обозначение периода, когда я преподавала.) — Всегда считала вас одной из лучших, — добавила она.

— Я еще не померла, — отметила я. Пора было менять тему. — Помимо фрагмента об ушах, видео допроса стоит того, чтобы смотреть целиком. Хорошая работа. Вы столько времени провели с этим парнем. Омерзительный тип, правда?

— Не… — Коулмен оборвала себя на полуслове, якобы решив прочистить горло.

Я уже поняла, что она всегда держала что-то про запас и каждый раз начинала говорить с чего-то тривиального, например с вопроса, как я пришла в Бюро. Глядя вдаль перед собой, я сказала:

— Коулмен, вы, возможно, слышали о том, что я за человек. Прежде всего, я не психиатр, да и для сеансов психотерапии у нас с вами времени нет, так что говорите-ка, что у вас на уме. Обещаю не визжать от смеха и не выкладывать в «Твиттере».

Лаура глубоко вздохнула. Боковым зрением я увидела, как она покрепче сжала руль.

— К допросам я готовилась: читала книги, например Дэвида Вайса. Прежде чем браться за них, я даже немного волновалась и твердила себе: «О, вот она я, планирую, так сказать, окунуться в разум чудовища». Самое жуткое, что этого так и не произошло. Как вы сказали, я предполагала «омерзительное». Но спустя некоторое время — думаю, вскоре после того допроса, что вы видели, — появилось ощущение, будто просто беседую с каким-то парнем, то есть с плохим парнем, но не с чудовищем в обличье человека.

— А вы ожидали встречи с кем-то, кто заливается злобным смехом, подкручивая усы?

— Разве он не должен быть хоть капельку похож на Чарльза Мэнсона? — Коулмен наконец рассмеялась, и это позволило нам обеим расслабиться. — Да-да, почти таким я его себе и представляла. Примерно так и вышло. Бриджид, он был слишком… Словом, один из нас. Жалкий придурок. Я не расстроилась, увидев, что он оказался человеком, но я ожидала чего-то иного.

— Перейдем к главному. Флойд поймал вас на любви к вампирским фильмам — как здорово в них сочетаются секс и любовь.

— Нет, — ответила она.

— Да.

— Ну хорошо, да.

— Мы развращенная раса. До некоторой степени Линч прав. И с этим тоже можно согласиться.

Я повернулась взглянуть на нее. Она втянула губы меж зубов, глаза сузились — ее лицо будто закрывалось само по себе, защищаясь. Интересно, как она отреагирует, если сообщить о том, что я убила человека в старом русле? Я изобразила, будто втягиваю сырой воздух через шланг, — пошутила, чтобы немного поднять настроение:

— Люк. Переходи на темную сторону. — На этот раз она не засмеялась, поэтому я сменила тон на более серьезный. — Эй, Коулмен, на этот счет не беспокойтесь. От любви к «Сумеркам» до желания лакать чью-то кровь как до луны. В каждом из нас в какой-то момент просыпается серийный убийца. Потому что… потому что… — Я легонько постучала костяшками пальцев по стеклу, чтобы убедиться, что она слушает меня, и чтобы подчеркнуть мысль. — Именно это одна из вещей, которые помогут вам стать профи в своем деле настолько, что вы сама испугаетесь.

— Только как узнать, что сопереживаешь кому-то не из-за киллера в тебе, а потому что он на самом деле не убийца? — Коулмен вяло улыбнулась.

— Вы об интуиции? — (Она кивнула.) — Я была там. Вы сами упоминали это на днях. Иногда так уверен в том, кто плохой парень, что спать не можешь, пока не докажешь, даже если на это уйдут десятилетия. Но порой все работает по-другому, вот как сейчас. Столько времени проведя с Линчем, вы в глубине души знали, что не он убийца. Мысль об этом не давала вам покоя. Именно она заставила вас спросить про уши, и благодаря ей вы обратили внимание на его реакцию, в то время как никто другой ее не заметил. — (Коулмен снова кивнула.) — Поэтому и повторю: следуйте своей интуиции. Только не говорите мужчинам, что это я так сказала.

После этого Коулмен совсем присмирела. Может, размышляла, о чем бы нам побеседовать остаток пути. Думая, что она, возможно, не прочь продолжить разговор, я предложила перекусить в «Кантине Эмери». Она согласилась и, когда мы вернулись к офису Бюро, припарковала машину на свободном месте рядом с моей. Я сказала, что скоро вернусь, только загляну в отель к Заку.

— Как он, держится? — спросила Коулмен, внимательно оглядывая стоянку, будто искала кого-то или пыталась убедиться, что никто не видит нас.

Я покачала головой:

— Это я и собираюсь выяснить.

— Вы сообщите ему, что признание Линча под сомнением?

— Черт, разумеется, нет. Сейчас я не хочу ему ничего говорить, пока не буду уверена, что у нас есть веское доказательство фальшивости признания Линча. Нам надо найти вещественное доказательство, причем предъявить его Линчу так, чтобы он сказал правду. Пока мы этого не сделаем, Моррисону докладывать нечего.