Симфония тьмы - Чингиз Абдуллаев Страница 33

– Вернемся к сенатору Доулу, – предложилДронго. – Вы прилетели так быстро из-за его победы на первичных выборахсразу в трех штатах. Верно?

– Я пока не буду отвечать на ваш вопрос, –предложил генерал, – сначала я хочу получить ответ на несколько своих вопросов.Итак, самый первый из них. Почему вы решили, что наш срочный приезд связан снедавними успехами сенатора Доула на предварительных выборах? Вы понимаете, какмне важно получить ответ именно на этот вопрос, из которого логически вытекаюти несколько следующих?

– Вы ведь сами сказали, что я неплохой аналитик, –напомнил Дронго. – С самого первого дня я не верил в свою значительность инезаменимость. Сначала ваше предложение, а затем соответствующее предложениепредставителей Фонда все равно не могли убедить меня в моей незаменимости.Хороших аналитиков хватает и без меня, а МОССАД не очень любит привлекать ксотрудничеству представителей других стран, тем более сотрудничать со Службойвнешней разведки, куда вы обратились за помощью с просьбой отыскать меня.

Из этого я сделал логический вывод, что нужен не простохороший аналитик, а нужен конкретно именно я. Последующие встречи с господиномСоловьевым и Рамешем Асанти только укрепили меня в этом мнении. Приехав сюда, яузнал, что предполагаемый убийца маэстро Осинского – тот самый АльфредШварцман, с которым я уже встречался несколько лет назад. И значит, моепоявление здесь становилось для Ястреба, который попал в бразильскую тюрьму небез моей помощи, очень сильным раздражающим стимулом.

Менеджер Осинского мистер Якобсон пытался уверить меня, чтоони узнали о готовящемся убийстве из прессы, и даже показал мне искусносделанную фальшивку в бразильской газете. На мой запрос по Интернету пришелсовсем другой номер газеты, и я понял, что все просто заинтересованы в моемпребывании здесь именно в качестве телохранителя американского композитора.

Почему заинтересованы представители Фонда и сам мистерЯкобсон, я понял довольно быстро – им важно было установить, кто и зачем нанялЯстреба для этого убийства. А чтобы Ястреб не улетел, отказавшись выполнятьподобное поручение, им важен был и такой сильный фактор, как мое пребываниездесь, чтобы мстительный Шварцман обязательно захотел не просто выполнитьданное ему поручение, а еще и перевыполнить, убив заодно и меня. Я понял, чтодля них важнее всего на свете узнать, кто и зачем нанял Шварцмана именно противОсинского.

И это был главный ответ на вопрос, почему они пригласилиименно меня. Что касается вас, то понятно, что подобный вопрос интересует иваши ведомства, очевидно, всерьез заинтересовавшиеся работой этогосвоеобразного Фонда.

Генерал чуть нахмурился. «Он слишком умен», – подумалАялон. Эта мысль, кажется, начинала нервировать. Сидевший рядом с нимвысокопоставленный сотрудник МОССАДа, представившийся Дронго под фамилиейСоловьев, просто молчал, мрачно сжимая узкие губы. Очевидно, их обоихбеспокоила именно эта проблема.

– Теперь я отвечу на ваш вопрос, генерал. Вернее, дажепопытаюсь объяснить, почему я связываю ваш приезд с победами сенатора напервичных выборах. Два дня назад состоялось третье представление оперы ДжорджаОсинского. Я не бог весть какой меломан, но даже мне понятно, что до гениальныхтворений Доницетти или Верди, с которыми сравнивают Осинского, он простонедотягивает. Это абсолютно несопоставимые категории. Но кому-то очень выгоднопроталкивать его в качестве нового гения в мире музыки. Хотя признаюсь, чтокатегории искусства – вещь довольно сложная. Ведь признают в качествегениальных творений искусства многое, что непонятно большинству нормальныхлюдей. Например, «Черный квадрат» Малевича. Я пытаюсь все время понять эстетикуэтой картины и признаюсь, что у меня это не выходит. Однако я отвлекся.

Наблюдение за Якобсоном позволило понять этот феномен,который я бы назвал наглядным учебным пособием, как из довольно посредственногокомпозитора делают звезду мировой величины. На первых двух представлениях всебыло как положено. Именитые зрители, восторженные почитатели, оченьположительные рецензии критиков – все как нужно. Но на третьем представлении,вернее, во время него, мистер Песах Якобсон неожиданно узнает, что один изсамых вероятных кандидатов на пост президента США от республиканской партиисенатор Доул потерпел неожиданное поражение в ходе первичных выборов в штатеНью-Гэмпшир. И все сразу меняется.

Якобсон уехал из Гранд-опера, не подав нужного сигнала. Еголюди не стали организовывать привычных оваций, сотрясая зал криками иаплодисментами в честь маэстро Осинского. Все было ниже среднего. Редкиеаплодисменты и недоумение пришедших людей, не понимавших, почему два первыхпредставления прошли с таким триумфом. Позже Якобсон даже посоветует мне уехатьотсюда, посчитав, что все кончено.

На последний прием к премьеру Франции я поехал скорее в силупривычки всегда доводить порученное дело до конца. И обратил внимание нанатянуто-холодную атмосферу приема. Но неожиданно туда приехал сам Якобсон. Ивсе снова поменялось. Сразу несколько человек, словно по приказу Якобсона,начали снова оживленно рассказывать о гениальной музыке Осинского. Их легко можнобыло вычислить.

Позже я узнал, что именно в этот момент Якобсон получаетизвестие из США о последующей победе Доула сразу в трех штатах подряд. И всеразом меняется. Не связывать эти события я уже просто не мог. К тому же мнерассказала Барбара Уэлш, что сенатор Доул, представляющий штат Канзас в сенатеСША, довольно близко дружит с гениальным земляком, известным во всем миреблагодаря своей музыке. Хотя, если быть откровенным, точнее сказать, благодарянастойчивости Песаха Якобсона.

Я бы, возможно, не обратил внимания на столь симптоматичныесовпадения побед и поражений сенатора Доула с успехами и неуспехами композитораОсинского, если бы не провел сравнительный анализ. Одна из самых модныхпрозаиков Франции настоящего времени некая Кэтрин Муленже. Признаюсь, я оченьлюблю французскую литературу, в том числе и современную. Но про эту даму слышалочень мало. Я стал изучать ее жизнь. И выявил очень странную закономерность.Год ее первых литературных успехов – тысяча девятьсот восьмидесятый. Именнотогда лидер новых голлистов Жак Ширак решил бросить вызов партнеру поправоцентристской коалиции президенту Валери Жискар д'Эстену. Но, как известно,они оба в конечном итоге уступили Франсуа Миттерану, ставшему президентомФранции. Кстати, именно в эти годы по случайному совпадению во многих странахЕвропы начинают печатать Франсуазу Саган, близкого друга Миттерана.

Кэтрин Муленже пребывает в безвестности примерно нескольколет, пока правые партии не побеждают на выборах и премьер-министром страныстановится Жак Ширак. Вот именно в это время снова всплывает ее имя. Переводыее романов публикуются в Германии, Англии, Италии. Но позднее Ширак вновьуходит в оппозицию, и в последние годы о таком прозаике никто не слышит.Наконец в девяносто четвертом, когда уже окончательно ясно, что смертельнобольной Миттеран уступит свой пост кому-нибудь из преемников, снова всплываетимя Кэтрин Муленже. И хотя тогда никто не верил в возможность успеха Ширака навыборах, а все предсказывали абсолютную победу Эдуарда Балладюра, премьераФранции, кто-то очень проницательный, очевидно, просчитывает успех именноШирака. Более того, перед началом президентской гонки супруги устраивают прием,и к Шираку почти никто не приезжает. Если не считать нескольких старых друзей,среди которых, конечно, Кэтрин Муленже и русский музыкант Ростропович.