Тайна венской ночи - Чингиз Абдуллаев Страница 33

– Вы уже закончили с Фаркашем и пришли по моюдушу? – усмехнулся он. – Что еще вы хотите узнать?

– Это вы пригласили господина Фаркаша в Вену? – уточнилДронго.

– Да. Он наш партнер в Европе. И очень солидныйпартнер. К тому же живет рядом, в Венгрии.

– Вы давно его знаете?

– С тех пор, как он работает с нами.

– Он еще и ваш личный партнер, – добавил Дронго.

Давид побледнел, облизнул пересохшие губы.

– Уже сразу сдал, – сказал он, пытаясь улыбнуться,но улыбка получилась очень вымученной. – Так глупо… Я подозревал, что онменя сразу сдаст. Либо Галимову, либо Яцунскому, либо следователям. Всеправильно. Он думает прежде всего о себе. Понимает, что эти два миллиона станутвеским основанием для его обвинения. Вот и переводит стрелки на меня.Получается, я тоже хотел убить своего шефа, чтобы спасти свои деньги.

– Я живу в соседнем номере и слышал, как выразговаривали, – невозмутимо сообщил Дронго. – Это ведь вы советовалиФаркашу или застрелиться, или убить Галимова?

– Откуда вы знаете? – испугался Давид.

– Повторю, что я живу в соседнем номере и слышал всеваши разговоры, тем более что вы говорили громко. Поэтому давайте будемоткровенны.

– Возможно, что я так сказал, но, честно говоря, непомню. Я просто был в таком состоянии… Злился на Дьюлу. Он ведь казался мнесолидным бизнесменом, и я доверил ему все свои деньги. А он оказался обычныммыльным пузырем. Ну еще и кризис подоспел.

– Это ведь нарушение корпоративной этики, если вывступаете в сговор с партнером вашей фирмы и пытаетесь заработать себе деньгина этих связях. Используете личные интересы в ущерб вашей компании.

– Ради бога, – протестующе выставил рукиДавид, – все так делают. Не я первый, не я последний.

– Когда вы узнали о предстоящем новогоднем торжестве вВене?

– Не помню. Числа двадцать второго или двадцатьтретьего.

– Чья это была идея?

– Галимова. Он предложил собраться в Вене.

– А вы позвонили Фаркашу?

– Да, позвонил. Мы были с ним… как сказать… компаньоныв этом деле.

– В котором он должен был два миллиона долларов вашейкомпании?

Давид угнетенно молчал.

– Давайте быстрее, – устало попросилДронго, – все равно полиция все быстро выяснит. И про ваш совместный и неочень законный бизнес с господином Фаркашем тоже. А если мне придется выступатьсвидетелем, то я вспомню, что именно вы советовали Фаркашу убить вашего босса.

– Я говорил это в фигуральном смысле. Это шутка…

– В полиции могут не понять вашу шутку, особенно послесовершения убийства Галимова.

– Я его не убивал, – разозлился Давид, – идурацких советов тоже не давал. Это была обычная шутка.

– Галимова сегодня убили. После вашей шутки.

– Я не имею к этому никакого отношения! – крикнулДавид.

Сидевшие недалеко Руслан и Амалия даже вздрогнули.

– Не кричите, – строго одернул его Дронго, –я еще не сказал, что вы убийца.

– Я не имею никакого отношения к этомупреступлению, – твердо произнес Давид.

– Как вы относились к погибшему?

– Уважал его. Он был руководителем нашей компании.

– Насколько мне удалось услышать, вы его ненавидели.Считали «везунчиком».

– Да, считал, – с явным вызовом сказалДавид. – Он ведь из очень бедной семьи, шестой ребенок в семье маляра.Первые пятнадцать лет он не знал, что такое сытый желудок, новая одежда. Явидел его бывший дом, его детские фотографии. Это был несчастный ребенок,который должен был работать у нас водителем или охранником. Но он сталпрезидентом. Сначала был обычным спекулянтом, перепродавал старые компьютеры,потом наладил какую-то линию готовой одежды, потом вложил деньги в изданиекниг. В середине девяностых любое дело могло приносить доходы. А когда у негоначались неприятности и налоговые органы начали серьезно им заниматься, онженился на своей нынешней супруге. И все сразу от него отстали – ведь мать Айшибыла двоюродной сестрой самого президента, а в нашей стране родственные связиимеют огромное значение. Вот поэтому я и считал его «везунчиком». Но, очевидно,зря так считал. Сейчас мы в разных положениях, и я полагаю, что мне лучше, чемему. Поэтому готов взять назад свои слова про «везунчика».

Из приемной менеджера вышли Иосиф Яцунский и его супруга. Ондержал ее за руку, она вытирала слезы.

– Несчастный Анвар Кадырович, – вздохнула Инна.

Яцунский посмотрел на собравшихся.

– Нам разрешили подняться в свой номер, – сообщилон печальным голосом, – Инна очень плохо себя чувствует. Сейчас позовутфройляйн Вурцель, а потом ее попросят быть переводчиком для остальных, хотя ясообщил господам следователям, что наш компаньон Фаркаш немного владеетнемецким. После допросов всем разрешат подняться в свои номера. А завтра утроммы должны будем встретиться, сразу после завтрака.

Вероника поднялась и вошла в приемную, чтобы пройти вкабинет менеджера. Яцунский посмотрел на Дронго.

– Вы тоже следователь? – мрачно спросил онпо-немецки.

– Нет, – ответил Дронго по-русски, – ячастный эксперт.

– Участвуете в расследовании, – понял ИосифАлександрович. – Правильно делаете. Только я думаю, что это был какой-тосумасшедший. Насколько я понял, убийца даже не взял деньги из кармананесчастного Галимова. Это был точно какой-то одержимый маньяк.

– Почему обязательно маньяк? Может, Галимова убилФаркаш. Ведь у него были для этого основания.

– Фаркаш? – Яцунский оглянулся, поискав глазамиДьюлу. – Он бизнесмен, а не убийца.

– Кажется, Карл Маркс написал, что если капиталуобеспечить пятьсот процентов прибыли, то нет такого преступления, перед которымон бы остановился.

– Не думаю, что Фаркаш мог бы на такое решиться, –возразил Яцунский.

– Мы можем наконец подняться наверх или пройдем ещеодин допрос? – простонала Инна.

– Мы уходим, – кивнул супруг, направляясь всторону лифта.

В кабинет менеджера вызвали Дьюлу Фаркаша. Там уженаходилась Вероника, хотя сам Дьюла очень неплохо говорил по-немецки. Дронгоснова взглянул на Давида.

– Сейчас позовут вас. Вы не сможете мне подсказать, окаком таком секрете вы говорили с Русланом и Амалией? Вы даже обсуждали, стоитли об этом говорить Галимову или нет.

– Вот этого я вам не скажу, – живо встрепенулсяДавид, – это не мой личный секрет. Спросите у них; если они захотят, тосами вам все расскажут.