Кошки-мышки - Иэн Рэнкин Страница 33

Куда дальше? Это он уже знал — если только понесут ноги и Бог даст справиться с машиной.

* * *

Он остановился на некотором расстоянии от дома, чтобы не спугнуть его обитателей. Потом подошел к двери и постучал. Ожидая ответа, он вспомнил, как Трейси открыла эту дверь и бросилась к нему на грудь с заплаканным разбитым лицом. Он не ожидал, что Чарли окажется здесь. Не ожидал, что Трейси окажется здесь. Он не хотел, чтобы Трейси оказалась здесь.

Дверь открылась. Заспанный подросток подозрительно осмотрел Ребуса.

Длинные, давно не мытые волосы спадали ему на глаза.

— Что вам надо?

— Чарли дома? У меня к нему дело.

— Не-а. Сегодня не был.

— А если я подожду?

— Ждите.

Подросток стал закрывать дверь, но Ребус придержал ее рукой.

— Внутри.

Мальчишка пожал плечами и впустил Ребуса, оставив дверь открытой. Потом проплелся в дом и зарылся с головой в спальный мешок досматривать прерванный сон. В самом деле, он ничем не рисковал, впустив незнакомца в этот проходной двор. Ребус не стал больше беспокоить его и, убедившись, что на первом этаже никого другого нет, поднялся наверх.

Разъехавшаяся стопка книг и вещи, вытряхнутые Макколом из пакета на пол, так и остались неубранными. Ребус перешагнул через них, подошел к столу и сел, изучая разложенные бумаги. Войдя, он включил у двери верхний свет, а теперь и настольную лампу. Комната была совершенно не похожа на жилище студента: ни одного плаката, ни одной открытки на стенах. Интерьер, скорее всего намеренно, никак не отражал характера хозяина. Тот не хотел выглядеть студентом в глазах своих друзей-маргиналов и маргиналом в глазах друзей-студентов. И нашим, и вашим. Не только турист, но еще и хамелеон.

Прежде всего Ребуса интересовала курсовая работа Чарли, но заодно он рассмотрел все, что нашел на столе. Ничего необычного. Ничто не указывало ни на темные дела, ни на торговлю наркотиками. Ребус открыл эссе и погрузился в чтение.

* * *

Нелл очень любила работать летом: в библиотеке становилось безлюдно и тихо. В течение учебного года залы служили молодежным клубом, местом встреч, и в читальном зале на втором этаже стоял непрерывный гул. Книги оставлялись где попало, полки открытого доступа превращались в хаос, и это очень раздражало ее. Но летом заниматься приходили только самые усидчивые: кто-то писал диссертацию, кто-то готовился к спецкурсам, да несколько одержимых наукой голов скрывались тут от солнца, впитывая драгоценную премудрость.

Она быстро запоминала их в лицо, а потом и по именам. В опустевшем кафе разгорались ученые споры; во время ланча завсегдатаи библиотеки выходили посидеть в саду или прогуляться в парке Мэдоуз, по-прежнему погруженные кто в свои мысли, а кто в книгу.

Конечно, на лето приходилась и самая скучная работа: проверка фондов, подклейка истрепанных переплетов. Перестановки, обновление компьютерного каталога и так далее. Впрочем, спокойная атмосфера к этому располагала. Ни спешки, ни суеты, ни жалоб на нехватку того или другого учебника, срочно необходимого сразу двумстам студентам для реферата, который надо было сдать уже две недели назад. Но после лета в библиотеку записывался новый курс, и каждой осенью она чувствовала, что постарела еще на год — еще двенадцать месяцев отделяют ее от нового поколения. Первокурсники казались ей непростительно юными, напоминая о том, что уже никогда не вернется.

Она разбирала очередную пачку требований, когда внизу послышался шум. Вахтер у входной двери остановил девушку, пытавшуюся пройти в библиотеку без билета. Нелл знала, что обычно на подобные нарушения смотрят сквозь пальцы, но у этой девушки был слишком решительный вид, и к тому же она явно не походила ни на читателя библиотеки, ни даже на студентку. Студентка спокойно объяснила бы, что забыла билет дома, а эта принялась спорить и кричать. Нелл чувствовала: тут что-то не так… Она нахмурилась и попыталась сообразить, кто это такая. Когда девушка повернулась в профиль, она вдруг вспомнила фотографию, которую обнаружила у Брайана в кейсе. Ну конечно! Это она. Собственно говоря, не девушка, а взрослая женщина. Тонкая, стройная, одетая почти как подросток — но глаза выдают ее возраст. Почему она так нервничает? Нелл много раз видела ее в библиотечном кафе, но та никогда не пыталась попасть в залы. Нелл заинтересовалась происходящим.

Вахтер держал Трейси за руку, а она что-то кричала ему в лицо. Нелл подошла к ним уверенной начальственной походкой.

— Что здесь происходит, мистер Кларк?

— Я сам разберусь, мисс.

Однако он был явно растерян. Старик с трудом сдерживал непривычный натиск и не знал, что предпринять. Нелл обернулась к девушке.

— Сюда запрещено проходить без студенческого билета. Если вам нужно что-то передать кому-нибудь из студентов, я могу вам помочь.

Но девица упорно рвалась на лестницу.

— Мне надо пройти!

Возникшее препятствие совершенно вывело девушку из себя, она теперь стремилась попасть внутрь любой ценой.

— Это невозможно! — вспылила Нелл. И поняла, что напрасно вмешалась. Она привыкла иметь дело со спокойными, разумными людьми. Даже если кому-то из студентов случалось разозлиться из-за того, что никак не находится нужная книга, они всегда знали свое место. А глаза этой девушки были полны нерассуждающей, дикой ярости. Нелл стало не по себе.

Девица вдруг издала пронзительный вопль и резко подалась вперед, вырвав руку из хватки вахтера. Со всего размаху она ударила Нелл головой в лицо, и та, не успев отступить назад, рухнула навзничь как подкошенная. Трейси постояла несколько секунд, словно приходя в себя. Вахтер снова сделал шаг в ее сторону, но она еще раз взвизгнула, и он остановился. Она выскочила за дверь и пустилась бежать, пригнув голову и неловко взмахивая руками. Вахтер, все еще не опомнившись от страха, посмотрел ей вслед, а затем обернулся к Нелл Стэплтон, лежавшей без сознания с окровавленным лицом.

* * *

Дверь ему отпер слепой.

— Да? — произнес он, приоткрыв дверь.

За темно-зелеными стеклами очков моргали невидящие глаза. Коридор позади хозяина был неосвещен.

— Мистер Вандерхайд?

Человек улыбнулся.

— Да, — повторил он.

Ребус не мог отвести взгляда от глаз старика. Зеленые стекла напоминали бутылки из-под французского вина.

Вандерхайду было лет шестьдесят пять — семьдесят. Ухоженные седовато-желтые волосы, рубашка с открытым воротом, коричневая жилетка, свисающая из кармашка цепочка часов. В руке — трость с серебряным набалдашником. Вандерхайд едва опирался на нее, и Ребусу показалось, что в случае необходимости он ловко воспользуется ею как оружием.

— Мистер Вандерхайд, я из полиции.

Ребус полез за удостоверением.

— Не беспокойтесь, вряд ли ваш документ напечатан азбукой Брайля.