Три ступеньки в небо - Наталья Андреева Страница 33

Мама встречает его у подъезда и, торопливо сунув таксисту деньги, заключает в родительские объятья, разорвать которые все равно что цепи на галерах – практически без шансов. Он и не пытается. Соскучился. Хотя они ведь все это время виделись каждый день. Отчего же она ведет себя как после долгой разлуки? И почему плачет?

– Мама, успокойся. Я здесь, жив, здоров…

– Здоров?

Она торопливо принимается его ощупывать. Руки, спину, плечи…

– Как видишь, все цело, – устало смеется Александр.

– Как же ты похудел! Просто кожа да кости!

– Наверное, поэтому меня и шатает. От слабости. Мама, я только что совершил подвиг, но силы мои на исходе. Признаюсь честно: я сейчас упаду.

– Господи, что ж это я? Совсем обезумела от счастья. Пойдем, сынок…

Она, как маленького, за ручку ведет его к подъезду и дрожащей от волнения рукой набирает код. Еще очень рано, и окошко консьержки задернуто занавеской в цветочек. Свидетелей его возвращения нет, и хорошо!

– Почему ты ушел из больницы? – спрашивает мама после того, как закрылась тяжелая дверь грузового лифта. Маленький не работает. «Ничего не изменилось, – со счастливой улыбкой думает он. – Похоже, я не так уж много потерял, хотя… Аля – это много. Да что там! Аля – это все!» – Ты же так слаб, – не унимается мама. – Тебе надо вернуться в свою палату, сынок.

– Почему я сбежал? Я тебе потом объясню. И почему не могу туда вернуться, тоже объясню. Но сначала мне бы хотелось поговорить с тобой. С вами, – тут же поправляется он. – С тобой и с папой. Нет, не то сказал. Сначала мне хотелось бы лечь. Я мечтаю только о том, чтобы поскорее добраться до постели. Мне надо передохнуть перед тем, как…

Двери лифта с лязгом раздвигаются. Отец встречает их на лестничной клетке, от волнения он курит одну сигарету за другой.

– Саша!

– Здравствуй, батя.

Еще одни неодолимые родительские объятья. Он стоит так с минуту, не меньше, чувствуя запах бензина, сигаретного дыма и такого родного папиного одеколона. Ему уже хорошо.

– Ну, идем в дом! – говорит наконец отец и делает шаг назад.

Оказавшись без поддержки, Саша чуть не падает на пол, но батя вовремя его подхватывает. И мама тут же подставляет плечо. Его вносят в прихожую, а оттуда в комнату.

Вот он и дома! Без сил валится на диван, и мама торопливо обкладывает его подушками. Хорошо… Какое-то время идет бессвязный разговор, взахлеб, как всегда и бывает после долгой разлуки. Они, перебивая друг друга, спешат вывалить все свои новости, безбожно путаясь в датах. Наконец он решает, что надо взять ситуацию под контроль:

– Мама, у нас мало времени.

– Господи, о чем ты? – сразу пугается она.

– Не бойся, я не исчезну. Я вполне реален, но мне хотелось бы кое-что прояснить. Насчет наследства. Как это случилось?

– Ты о дяде Коле?

– О нем. Почему я?

– Но у него же нет детей, Сашенька. Были жены, и, кажется, много, а детей не было. Коля говорил, что ни одну бабу, будь она семи пядей во лбу, не сделает своей наследницей. Он так и говорил: бабу. Грубо, презрительно. Мы почти не общались, правда. Но ведь ты сам не хотел.

– Я не беру подачек, – поморщился он. – Мои дела и без дяди Коли шли неплохо. Я привык работать на себя, а если бы я взял у него денег, мне пришлось бы работать на него. Отдавать долг. Он был человек, мягко говоря, странный. Помнишь, как мы в последний раз приехали к нему в гости? – он не выдержал и рассмеялся. – Это был визит вежливости, ты еще сказала, что он, бедняжка, очень одинок. А он подумал, что мы приехали просить денег. Учинил мне настоящий допрос. Являюсь ли я юридическим лицом и сколько плачу за аренду. Дают ли мне еще кредит и под какой процент.

– Мне было так неловко, – покраснела мама.

– А каких усилий мне стоило убедить дядю Колю, что я ни в чем не нуждаюсь! И меньше всего в его деньгах! Помнишь, как напряженно мы расстались? Он, кажется, обиделся, хотя обижаться впору было мне. Дядя все время намекал на то, что я неудачник, а мой бизнес жалок. Я чуть не послал его в… – он смущенно кашлянул. – И почему вдруг я?

– У него две двоюродные сестры, я старшая. Вот и все родственники. Два племянника, но Мишу дядя Коля плохо знал, в отличие от тебя – они виделись всего пару раз. И потом: ты старше Михаила. Хоть и неудачник, с его точки зрения, но мужчина. Взрослый уже, вполне самостоятельный. Коля вдруг почувствовал себя плохо и позвал нотариуса. Написал завещание в твою пользу, а через неделю умер.

– Все правильно, – пробормотал Туманов. – Женька-джинн так и сказал, когда мы сидели в ресторане.

– Что ты говоришь, Сашенька? – мама, кажется, испугалась. – Какой джинн?

– Так, ничего. Не обращай внимания. Когда выяснилось, что я наследник?

– Когда ты был в Турции вместе с… – испуганно посмотрела на него мама.

– Вместе с Алей. Можешь о ней говорить. Я все знаю.

– Мы решили не вызывать тебя телеграммой. Все ж таки он не близкий родственник, всего лишь двоюродный дядя. Никто ведь не знал, что он все оставил тебе. Это выяснилось чуть позже.

– К кому они пришли?

– Кто они, Сашенька?

– Адвокаты, нотариус. Я не знаю, кому положено объявлять о наследстве.

– Он пришел к тебе на работу. Душеприказчик.

– Как-как?

– Этот человек сказал: душеприказчик.

– Принимается! – рассмеялся Туманов. – Итак, с радостной вестью пришли ко мне на работу, а меня нет! Выходит, первым все узнал Женька?

– Да, – кивнула мама.

– А мне Орлов ничего не сообщил, когда мы разговаривали по телефону, – нахмурился он. – Он ведь звонил мне в Турцию. И о наследстве ни слова. Упомянул о каких-то конкурентах, сказал, что нас прессуют, в то время как мне светило огромное наследство. Выходит, врал. Батя, а ты почему молчишь?