Умереть на сцене - Ирина Комарова Страница 33

— Нет. То есть сплетен я действительно наслушалась и могу себе представить, что к Костровой вы добрых чувств не питали. Но от неприязни до отравления расстояние большое, и я надеюсь, что вы не откажетесь мне помочь.

— Помочь? — Она слабо усмехнулась. — Чем теперь можно помочь? Алешу не вернешь. — Светлана поежилась, словно ей стало холодно, и обхватила себя руками за плечи. — Да, я не любила Галину. Она не самый приятный человек, с ней сложно было работать. Но в нашем театре, если вы не заметили, мало приятных людей — раз-два и обчелся. Я привыкла. А когда Алеша ушел к ней… конечно, я желала ей… всякого. Но вы правильно сказали, желать зла и убить — это же разные вещи. А уж Алеше… Он ушел от меня к другой, правда, это было очень больно, но все равно он остался вот здесь. — Она легко коснулась груди со стороны сердца. — И потом, он был рядом, он просто был! Я могла его видеть, иногда разговаривать с ним, слышать его голос… а теперь его нет, и меня тоже не стало. Вот я хожу, разговариваю, дышу, что-то делаю, как заводная игрушка, знаете? Просто завод еще не кончился. А когда кончится… знаете, я вчера спать легла и думаю, как бы хорошо было: уснуть сейчас и уже не проснуться — чтобы сердце во сне остановилось, понимаете? Оно не болит, сердце, я его просто не чувствую. Вообще ничего не чувствую. И не болит ничего. У меня с почками с детства проблема, пиелонефрит. А сейчас — как будто и не было ничего никогда. Не болит. Как будто я под наркозом живу. Даже странно, я ведь совсем не одинокий человек, у меня родственники есть, друзья… но с ними тяжело сейчас. Они ничего не понимают. Они все на Алешу за меня были обижены, и теперь… не то чтобы радуются — грех радоваться, когда человек умирает, — но они как будто считают это наказанием ему. По их мнению, он плохо со мной поступил… на самом деле действительно нехорошо, но Алеша ведь ничего и не обещал. Это я сама за ним бегала, мне хоть крупицу счастья… — Она всхлипнула и запрокинула голову, пытаясь удержать слезы, но они все равно покатились по ее щекам. Светлана небрежно смахнула их ладонью и выдохнула горько и безнадежно: — Ах, если бы я забеременела от него! Алеша не хотел, осторожничал, но есть ведь способы обмануть! Почему я хотя бы не попробовала! Если бы я сейчас ждала ребенка, у меня было бы ради чего жить, а так… даже если вы найдете того, кто их убил, легче не станет. Алешу не вернешь, значит, теперь уже все равно.

— И все-таки, — мягко сказала я, — убийц найти надо. Не только для того, чтобы наказать. Это, конечно, важно, но есть и другая сторона. Пока преступники не найдены, под подозрением будут оставаться все, кто работает в театре. Люди честные, порядочные и никак к этой истории не причастные. Вы знаете, что ваше имя упоминается в числе возможных отравителей?

— Нет. Я как-то последними сплетнями не интересовалась, а в цеху при мне ничего такого не говорили. Это, наверное, Шурочка Уварова. Столько времени прошло, а она никак успокоиться не может.

— В смысле? — насторожилась я. Впервые я услышала что-то новенькое. — У вас были какие-то разногласия с Уваровой?

— О чем вы? — горько улыбнулась она. — Какие могут быть разногласия у одной из ведущих актрис с костюмершей? Она просто потребовала, чтобы я ни к ней, ни к ее костюмам близко не подходила. Даже странно, насколько они с Галиной были в чем-то похожи, а в чем-то такие разные.

— Вы хотите сказать?.. У Шурочки с Каретниковым тоже что-то было?

— Разумеется. И это тоже все знают, просто как-то быстро позабыли. Шурочка талантливая женщина и очень умная, она быстро все разговоры погасила, сделала вид, что ничего и не было. Они встречались недолго, потом Алеша познакомился со мной и, как бы это получше выразиться, переметнулся ко мне. Шурочка существо возвышенное, вся в искусстве, а я обычная мещанка. За ней нужно ухаживать, а я сама ухаживаю и забочусь, Шурочку надо вести в ресторан, а я стряпаю пельмени и пирожки… Алеша очень любил домашние пирожки с картошкой.

— И все-таки потом он выбрал Галину.

— Он не выбирал. Это она его выбрала. Я не знаю, зачем он ей был нужен: может, просто лестно было, что самый красивый мужчина в театре перед ней на коленях стоит…

— А он стоял? — искренне удивилась я. Как-то сложно представить на коленях перед женщиной, пусть даже очень красивой и в которую он влюблен, Гошку, например. Да и остальные мужчины, которых я хорошо знаю, — папа, Сан Сергеич, Витька? Папа может встать на колени перед мамой? Может, наверное, только зачем? А Сан Сергеич перед своей женой? Тем более Витька… его я вообще на коленях не представляю.

— Еще как. Галина любила, когда он демонстрировал свои чувства, специально подгадывала, чтобы побольше народу видело. Артистический темперамент, понимаете?

— Не понимаю, — честно призналась я. — И ваши театральные страсти меня немного шокируют.

— Да уж, со стороны наш серпентарий смотрится эффектно. — Она слабо улыбнулась. — Все готовы сожрать всех, но мгновенно объединяются против того, кто сумел пробиться на местечко под солнцем. Одна Марина немного в стороне и пытается удержать народ в рамках приличий. И это не только артистов касается, у нас в костюмерном цеху, знаете, какие интриги! Половина девчонок мечтает от шитья да глажки на сцену перебраться… а что, были такие случаи в истории.

— И вы? — не удержалась я.

Щеки Светланы слегка порозовели.

— Разве только в молодости, когда я только пришла в театр. Но оказалось, что мне на сцене некомфортно.

— В смысле?.. Вы что, пробовали?.. Прямо играли?..

— Ну уж, играла… так, выходила в массовке. У нас многие так подрабатывают, зарплата-то небольшая.

— Интересно. — Наверное, я не смогла скрыть зависти, потому что Светлана снова улыбнулась.

— Да ничего особенного. Нервно, шумно и сквозняки. Но если хотите попробовать, попросите Андрея Борисовича. В «Горе от ума» еще одна барышня на балу лишней не будет. Постоите у стеночки, помашете веером… может, вам и понравится

Я на секунду прикрыла глаза. Ах, выйти на сцену, по-настоящему, как настоящая актриса, в бальном платье, с высокой прической, в фальшивых бриллиантах… а кстати, о бриллиантах! Я моргнула и торопливо достала из сумки фотографию.

— Светлана, у меня к вам еще вопрос есть. Вы в театре ни у кого такого колье не видели?

— Н-не знаю. — Она слегка запнулась, внимательно изучая цветное изображение. Фотографию Ниночка сделала качественную, колье получилось «как живое». — Кажется… я не очень хорошо в этом разбираюсь, я больше по тканям. Но я думаю, что это не наше, не реквизит, я имею в виду. Красивые бусики, но уж очень мелкие детали, их со второго ряда уже не разглядишь. Наши камушки сияют так, что на балконе видно. Но такое ощущение, что где-то я встречала похожее… Может, у Марины? Она у нас главная любительница ювелирки. Галина тоже увлекалась… или Шурочка? Она в украшениях толк знает, Алеша говорил. Да, если я это колье видела, то, скорее всего, у Галины или у Шурочки… точно! Дверь в гримерку была открыта, а я мимо проходила! Они меня не видели, да и я их тоже, только отражение в зеркале — Галина колье примеряла, а Шурочка на нее смотрела. Но за то, что колье было точно такое, — она постучала коротко остриженным ногтем по фотографии, — не поручусь. Я же только взгляд бросила мимолетно и прошла, даже здороваться не стала. Зачем на себя внимание обращать — не заметили они меня, и слава богу.