Купидон с жареным луком - Елена Логунова Страница 33

При мысли о финансах рука сама потянулась за мобильником – проверить в личном кабинете банковский счет, а потом за кошельком, чтобы вытряхнуть и пересчитать наличность. Из отделения для мелочи на стол выпало светло-розовое зерно.

Я ловко прихлопнула покатившуюся жемчужину ладонью, не давая ей убежать от меня, вспомнила сказочное «мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось». Это навело меня на интересную мысль.

Я сбегала в сарайчик на заднем дворе и попыталась найти там ящик с инструментами. Безрезультатно! До наслоений разнообразного хлама у меня руки еще не дошли, я пока лишь изредка пользовалась только теми вещами, которые стояли на виду, вблизи порога, – лейкой, например, и граблями.

– Чего ищешь? – спросил сосед Семен, привлеченный шумом.

У нас сарайчики одинаковые, как близнецы, и стоят бок о бок, но у Буряковых в этом полезном подсобном помещении царит идеальный порядок. Я как-то заглядывала в соседский сарай, не специально, конечно, а мимоходом, хотя туда и нарочно имело смысл сходить, как в музей на экскурсию.

Сарайчик – царство Семена, и у него там все разложено по полочкам, как в хирургической операционной. Тяпки, грабли, лопаты стоят рядком в специальной подставке с дырочками, ветошь сложена в большую плетеную корзину, на стеллажах аккуратно разложены столярные и слесарные инструменты, на старом трюмо – какие-то баночки-скляночки, стену подпирают одинаковые картонные коробки с крупно выведенными на боках номерами. Подозреваю, что Семен ведет учет всему своему барахлу, и на одной из полок у него лежит специальный каталог, с помощью которого можно быстро найти что угодно.

Например, молоток. Я произнесла это вслух, что прозвучало как ответ на вопрос соседа.

– Какой молоток? – уточнил Семен, ничуть не удивившись. А ведь, казалось бы, совсем не дамский мне понадобился аксессуар! – Столярный, слесарный, киянка, кувалда? Молоток кровельщика, плотника, каменщика? Молоток-топорик, кузнечный молот, гвоздодер, с резиновыми головками, с когтем, с бойком?

– А у тебя все это есть? – Я восхитилась и чуточку испугалась.

Каким поразительным занудой должен быть мужик, дотошно классифицирующий сто видов молотков!

Нет, не пойду я замуж за Семена, даже не просите. Мы слишком разные. Стихи и проза, лед и пламень.

– Мне бы просто молоток, – сказала я. – Чтобы гвозди забивать и орехи колоть.

– Так это же совершенно разные дела, тебе что именно – забивать или колоть?

Ужасный зануда, подумала я. Король зануд. Но сказала другое:

– Ладно, забудь. Обойдусь половинкой кирпича.

Его-то я знала, где взять: кирпичным боем у меня в огороде грядка с петрушкой обложена.

– Каким кирпичом, ты с ума сошла! – Сосед взволновался так, словно я сказала, что буду мешать кашу саперной лопаткой или ловить рыбу капроновым чулком. – Иди сюда, выбирай, что надо!

Семен затащил меня в свой идеальный сарай и подвел к нужной полке.

– Этот, – я взяла первый попавшийся молоток и поспешила удалиться. – Спасибо большое, я чуток попользуюсь и верну.

Мне не хотелось уединяться с соседом, даже если повод для встречи тет-а-тет такой невинный, как необходимость выбрать правильный молоток. Это же деревня, тут только кажется, что все по хаткам сидят и друг на друга не глядят. Еще как глядят! И тут же эпос слагают. В акынском стиле – что вижу, о том пою.

Не хватало еще, чтобы пеструхинские бабы начали передавать из уст в уста «Сказ о том, как Ляська с Семеном в сарае сидели, а может, и лежали». Бабы – они сразу худшее предположат, можно не сомневаться. А Семен даже ни разу женат не был, вот как скомпрометирую я беднягу – и придется делать его честным мужчиной.

Ну уж нет! Не хочу. Мне нравятся улыбчивые мужчины с серыми глазами…

Агрессивно помахивая молотком (как бы заранее отбиваясь от домыслов деревенских баб), я вернулась к себе. Секунду подумав, заперла дверь – вдруг припрется услужливый Семен с полным лотком молотков на выбор, как ярмарочный коробейник. Я сбегала на чердак, принесла оттуда лампу, установила ее на кухонном столе, расстелила белую льняную салфетку, положила в центр жемчужину и стукнула по ней молотком!

«Предчувствия тебя не обманули», – через секунду уважительно молвил мой внутренний голос.

– А жаль, – досадливо ответила я.

Было бы лучше, если бы перламутровое зерно разлетелось в пыль. Но нет, – в центре светлой жемчужины обнаружилось темное вкрапление. Маленький металлический шарик!

– Уоу? – взлетев на стол, недовольно спросил встревоженный шумом Шуруппак.

«И что это значит?» – в тон ему озадачился мой внутренний голос.

– Это значит, что я идиотка, – сказала я.

– Уа, – согласился кот, продолжая сердито таращиться. Мол, это факт известный, ты давай по существу объясни, каким образом в очередной раз пришла к такому правильному выводу.

– Я идиотка, потому что совершенно напрасно сдала полиции симпатягу Соколова, – послушно объяснила я. – Эта жемчужина – не из бабкиного шишака.

– Уо? – Шура будто задумался.

– Не знаю, откуда. Но это культивированный жемчуг с металлическим ядрышком внутри.

– Уа!

– А ведь верно! – Я признательно посмотрела на Шуруппака. Как полезно бывает поговорить с умным человеком, даже если он просто кот! – Такая же точно жемчужина валялась под лавочкой у источника, а это значит, тут есть какая-то связь. Мне надо подумать…

Шура фыркнул и спрыгнул со стола – мол, думай, не смею мешать.

Я зачем-то завернула остатки жемчужины в салфетку и спрятала получившийся узелок в буфет. Отложила на подоконник молоток – при случае верну Семену, – сварила себе кофе и села думать. Думать не выходило. Мысли разбегались, как тараканы от метлы. Я терла лоб, чесала в затылке, подпирала щеки кулаками, шевелила бровями и сосредоточенно пыхтела – имитировала бурную умственную деятельность.

Где-то я читала, что в случае плохого настроения нужно изобразить счастливую улыбку, некоторое время старательно удерживать ее, и тогда она закрепится на лице, импульсы пойдут от нервов обратно в мозг, и там образуются эндорфины – гормоны счастья. Бред, наверное. Во всяком случае, стимулировать таким образом умственную деятельность у меня не получилось – только симулировать.

Единственным результатом моей пантомимы стало шоковое состояние кота. Шуруппак сначала хмуро наблюдал за мной из коридора, потом запрыгнул на табурет, оттуда на стол, сел прямо передо мной и некоторое время озадаченно таращился. Глаза у него при этом делались все больше, как у четвероногих в сказке «Огниво», усы топорщились, а уши подергивались.

– Дрожание твоего левого уха есть дурной знак, – наконец сказала я, чуть переиначив знаменитое высказывание Наполеона.

– Уо-ухххх, – шумно выдохнул кот и сразу сдулся, прищурился и ткнулся лобастой башкой в мою щеку. Отлегло, мол! Хозяйка в норме, разве что чуточку сумасшедшая, впрочем, как всегда.