Бегущая от Мендельсона - Марина Серова Страница 33

У Алимхана не было той аристократической тонкости черт, придававшей особо изысканный вид его кузине, напротив, крупные черты давали ему даже налет некой простоты и грубоватости. Однако манеры его были очень вежливыми, а речь грамотной.

– Доброе утро, Евгения Максимовна, прошу принять мои извинения по поводу вашего беспокойства. Поверьте, только исключительные обстоятельства заставили меня потревожить ваш сон в столь ранний час.

– Да расслабьтесь, я уже два с половиной часа на ногах, – небрежно махнула я.

– И все же надеюсь, что хотя бы этот скромный букет несколько извинит мою бесцеремонность. – Рука Алимхана скользнула куда-то назад, затем ловко вынырнула из-за спины, и я увидела в ней зажатый букет кремовых роз. Алимхан настолько изящно скрывал их до этого момента, что, казалось, они были привязаны к его спине.

Алимхан вручил мне букет и учтиво склонился к моей ладони, запечатлевая на ней поцелуй. Признаться, я была приятно поражена. На первый взгляд грубоватая внешность Алимхана не предполагала подобного обращения. Но кто еще больше был переполнен приятными чувствами, так это, конечно, тетя Мила, которая наблюдала всю сцену из-за приоткрытой двери кухни. Разумеется, она не могла отказать себе в удовольствии поприсутствовать при столь значительной сцене. Тетя выплыла в коридор и встала возле меня с таким выражением на лице, словно она королева Великобритании.

– Доброе утро! – сказал Алимхан удивленно. – Прошу меня простить, если бы я знал, что Евгения Максимовна проживает с мамой, я бы, несомненно…

– Тетя, это тебе! – прервав его словесные излияния, сказала я и решительно всучила тете букет, после чего, потянув Алимхана за руку, провела его в свою комнату.

Тетя осталась стоять в уединении, не сумев справиться с непроизвольно открывшимся ртом.

– Я впечатлен вашей деликатностью, Евгения Максимовна! – восхищенно произнес Алимхан, когда дверь моей комнаты закрылась за нами. – Вы просто спасли положение и мою честь, переадресовав цветы своей тете, которую я поначалу принял за вашу маму.

– Пустяки! – отмахнулась я, так как мне было совершенно не до этих суетных церемоний. – Давайте сразу ближе к делу. Что насчет Ксении?

Алимхан, которому я предложила присесть в кресло, разгладил на коленях элегантные серые брюки и произнес:

– В первую очередь я хочу вас спросить: в качестве кого вы знаете эту девушку?

– В первую очередь, уважаемый, я бы хотела знать, что вы хотите от меня, – отрезала я. – И еще запомните, что вопросы предпочитаю задавать сама, а не отвечать на них. И если уж вы обратились ко мне за помощью, вам придется с этим считаться.

Густые широкие брови Алимхана поползли вверх. Он явно не ожидал такой резкости от меня. Но мне было дорого время, и я не собиралась тратить его на удовлетворение чьего-то любопытства. Мне нужно было получить информацию, а не предоставлять ее.

– Я ведь почему спрашиваю, – примирительным тоном проговорил Алимхан. – Боюсь, что Ксения ввела вас в заблуждение.

– Вот как? Почему же? – прищурилась я.

– Да потому что вообще-то она никакая не Ксения, а Мадина. Мадина Айларова. Вам знакома такая фамилия?

– Вообще-то все ее знают как Ксению, – заметила я. – Квартирная хозяйка видела ее документы, и там значилось имя Ксении.

– Да, по паспорту она Ксения, – подтвердил Алимхан. – Но у нас в Осетии принято давать двойные имена. И дома ее все называют Мадиной.

– Пока что не вижу ничего криминального, – пожала я плечами.

– Она что-нибудь говорила вам о своей семье? – Алимхан внимательно посмотрел на меня.

– Очень мало, – не стала распространяться я.

– Так вот я могу вас просветить. Айларовы – очень известный древний осетинский род. Мы выросли в Осетии, в городе Алагир, может быть, слышали?

Я неопределенно повела плечами.

– Там еще находится бальнеологический курорт Тамиск, – добавил он.

Я молчала.

– Это очень популярный курорт, – настаивал Алимхан. – Возможно, вам приходилось там бывать?

– Увы, нет, – ответила я. – Вы продолжайте, продолжайте. По делу.

Алимхан, потерявший нить, набрал побольше воздуха в легкие и сказал:

– Ксения, или Мадина, росла на моих глазах, наши отцы – родные братья. И она всегда отличалась своенравием. Могла дерзко ответить даже отцу, не говоря уже о матери! – Он махнул рукой и вздохнул. Потом, словно спохватившись, продолжил: – Нет-нет, не подумайте, что она была такой уж… – Алимхан неопределенно повертел рукой в воздухе, подбирая подходящее слово. – Словом, Мадина росла довольно хорошей девочкой, весьма умненькой, в школе училась хорошо, занималась танцами. Но вот представление о будущем у нее и ее родителей было очень разным. Отец, разумеется, мечтал, чтобы она счастливо вышла замуж.

Алимхан замолчал и внимательно посмотрел на меня.

– Я просто хочу, Евгения Максимовна, чтобы вы точно меня поняли. Женщины на Кавказе воспитываются в правильных традициях. Там самое главное для женщины – дом, семья, дети… Вы понимаете меня?

И он снова смерил меня пристальным взглядом.

– Что же тут непонятного? – пожала я плечами. – Вполне ясные ценности. И, в общем, хорошие.

– Ну и? – Алимхан вопросительно уставился на меня.

– Что – ну и? – не повелась я. – Если вы дожидаетесь, что я с пеной у рта начну опровергать эти традиции, то зря. Я ничего не собираюсь опровергать. Я просто анализирую факты. Но понимаю, что вы не просто так завели об этом разговор?

– Не просто так, – со вздохом подтвердил Алимхан Айларов. – Все это имеет непосредственное отношение к тому, что происходит сейчас!

Он покачал головой и сокрушенно развел руками.

– Ох, даже не знаю как начать, – произнес он.

– Да ну говорите как есть, хватит причитать! – не выдержала я. – Что такого натворила ваша Ксения или как там ее?

Признаться, мне и самой было важно получить ответ на этот вопрос. Алимхан принял чрезвычайно серьезный вид и произнес:

– Она уехала в Тарасов!

– И только-то? – разочарованно фыркнула я. – Это мне и без вас известно.

– Нет, вы не поняли, – продолжал Айларов. – Она уехала без спроса! Отец запрещал ей это, но она все равно не послушалась! Такая упрямая девчонка, просто диву даешься, в кого она такая? И ведь мы всегда воспитывали ее в лучших традициях!

– Вы это уже говорили, – заметила я. – Дальше-то что?

– Дело в том, что у Мадины должна была быть свадьба. Жених давно выбран, все подробности оговорены…

– Стоп, я что-то не поняла. Что значит выбран? – спросила я.

– Ну, у нас принято сосватывать мальчика и девочку еще в детстве, – пояснил Алимхан. – Родители заранее начинают присматриваться, подыскивать подходящую кандидатуру… Это же очень важный вопрос, один из самых важных, особенно для девочки! Удачное замужество – залог ее дальнейшей счастливой жизни! И для Мадины давно был выбран жених. Фактически они сосватаны. Разумеется, он из очень хорошей, уважаемой осетинской семьи. И вот, когда уже была назначена дата свадьбы, Мадина вдруг заявляет, что не хочет пока выходить замуж. Более того, уезжает учиться в Тарасов! Вы понимаете меня?