Спецназовец. Точка дислокации - Андрей Воронин Страница 33

Сверху бросили гранату — скорее для острастки, чем в расчете его достать. Расстояние было чересчур велико, и граната безобидно взорвалась среди камней в доброй полусотне метров от места, где залег снайпер. Якушев обернулся. Данилыча и Баклана давно и след простыл. Автоматную очередь, ударившую так близко, что за шиворот ему насыпалась целая пригоршня мелких камешков, Юрий расценил как эквивалент крика «Палочка-стукалочка!». Так кричал у них во дворе старого дома на Кутузовском ведущий во время игры в прятки, обнаружив затаившегося в щели между гаражами восьмилетнего Юрку. Сейчас его тоже обнаружили, а значит, пришло время уносить ноги, тем более что делать здесь ему было уже нечего.

Якушев аккуратно зачехлил прицел, отполз, пятясь, за большой валун и, пригибаясь, пустился вдогонку за Быковым и Бакланом. Вслед ему несколько раз выстрелили, но для прицельной стрельбы из автомата дистанция была слишком велика, а вскоре тропа нырнула в ложбинку между двумя утесами, где пули горцев были ему уже не страшны. Перед тем как покинуть зону обстрела, он зачем-то оглянулся — как раз вовремя, чтобы увидеть взвившуюся над лесистым гребнем красную сигнальную ракету.

— Вот черти неугомонные, — пробормотал Якушев, поняв, что остатки потрепанной его стараниями группы вызывают подкрепление.

Своих он нагнал неожиданно быстро, впопыхах едва не споткнувшись о загорающего в тени крупного обломка скалы Баклана. Пользуясь передышкой, Баклан курил в рукав. Ти-Рекс, скорчившись за соседним камнем, разглядывал в бинокль развалины аула, до которых отсюда было с полкилометра.

— Пришел? — буркнул он, не оборачиваясь.

Тон у Романа Даниловича был такой, словно появление живого и невредимого Якушева его, мягко говоря, не обрадовало.

— Так точно, — сказал Юрий и коротко отчитался о проделанной работе, не забыв упомянуть и о выпущенной дагестанцами сигнальной ракете.

— Хреново, — выслушав его, констатировал Быков. Он по-прежнему смотрел на развалины. — Надо было валить всех до одного.

«Опять не слава богу, — подумал Юрий. — Что ж за день-то сегодня такой — что ни сделаю, все ему не в жилу!» Он почел за благо промолчать, хотя его так и подмывало возразить: дескать, если ты, командир, хотел их валить, делать это надо было сразу, как только взяли «языка». Тогда бы они, конечно, не смогли вызвать на подмогу земляков. Только не надо забывать, кто больше всех разорялся насчет спасательной операции и не велел стрелять на поражение до тех пор, пока существует хоть какой-нибудь другой выход. И потом, что, собственно, произошло? Ну, вызвали они подкрепление… Так, пока оно подойдет, нас тут и следа не останется! Через полчасика подъедет Жук, погрузимся в тачку и отвалим, а они тут пусть делают что хотят…

Якушев почесал в затылке. Вообще-то, Ти-Рекс не имел дурной привычки валить с больной головы на здоровую, обвиняя подчиненных в собственных ошибках. Значит, за время отсутствия Юрия что-то изменилось, причем существенно и явно не в лучшую сторону…

— Что это с ним? — спросил он у Баклана, присаживаясь рядом на корточки.

— Труба дело, братан, — ответил Луговой и протянул ему дымящийся окурок. — На, дерни пару раз напоследок. Там, — он кивнул подбородком в сторону разрушенного аула, — там их, как грязи.

— Да ну?! — не поверил Якушев. Он торопливо, в три жадные затяжки прикончил окурок, втоптал его в каменистую землю и расчехлил прицел «драгуновки». — А что, интересно, они там потеряли?

Этот риторический вопрос остался без ответа. Якушев поднял винтовку и заглянул в прицел.

— Левее, — посоветовал Баклан. — Ну, там, примерно, где мечеть.

Якушев на миг оторвался от прицела, отыскал взглядом торчащий над руинами обломок похожего на трубу котельной минарета, направил в ту сторону винтовку и снова приник глазом к окуляру. Первым делом он заметил машину — новенький командирский «уазик», нос которого торчал из узкой, как след сабельного удара, щели переулка. Он повел стволом и замер, заметив мелькнувшую в изгрызенном осколками, частично утратившем первоначальную прямоугольную форму оконном проеме пятнистую фигуру. Человек пропал, а в следующую секунду из окна неторопливо выдвинулся ствол винтовки — судя по внушительным размерам, дальнобойного американского «баррета» пятидесятого калибра, из которого человека можно застрелить на расстоянии двух километров сквозь кирпичную стену. При этом пуля летит быстрее звука, так что жертва умирает в тишине, даже не услышав выстрела и не успев понять, что с ней произошло.

Присмотревшись внимательнее, Якушев засек еще не менее десятка огневых точек, причем две из них были оснащены ручными пулеметами. Никто из засевших в развалинах кавказцев не отвлекался на перекуры и праздную болтовню, из чего следовало, что выпущенная с гребня ракета не осталась незамеченной.

Юрий задумчиво покусал губу. Впрочем, долго размышлять тут было не о чем: он точно знал, какое решение примет Ти-Рекс. «Хорошо все-таки, что я так и не женился», — подумал он, на ощупь расстегивая боковой карман рюкзака. Постоянной подруги у него не было, родители погибли при взрыве заложенной террористами в турецком отеле бомбы. Он был один как перст, и тот факт, что в случае чего по нему никто не заплачет, его не огорчал, а, напротив, радовал. Схватить пулю и без того не сахар, а умирать, зная, что твоя смерть станет для кого-то горем, во сто крат хуже. Мысль о тех, кто ждет тебя дома, в решающий момент может помешать сделать то, что нужно. И что в этом хорошего? Нет, лучше уж быть одиночкой, как он. Если что, ребята снимут шапки, накатят по стакану, помолчат и пойдут дальше. Ну, и еще Дашка, может быть, вздохнет и даже уронит слезинку… Хотя с чего бы вдруг? Для нее Юрий Якушев просто уволился с работы и уехал неведомо куда; она никогда не узнает, что с ним стало, а раз так, с чего ей горевать?

Мысленно прощаясь со всеми, кого знал в прошлом и настоящем, а заодно и с теми, кого мог бы узнать в будущем, Якушев не сидел без дела, и, когда Быков, опустив наконец бинокль, присоединился к ним с Бакланом, на ствол «драгуновки» уже был надет длинный глушитель заводского производства.

* * *

Выстрела Роман Данилович не слышал, но понял, что Спец вступил в бой, по тому, как дернулся и замер, бессмысленно уставившись в небо, оснащенный сошками, как у пулемета, ствол тяжелой дальнобойной винтовки. Засевший в развалинах снайпер, казалось, решил поохотиться на ангелов, но это только казалось: случаи, когда Якушев промахивался, можно было пересчитать по пальцам одной руки, и владелец редкого и баснословно дорогого «баррета» сейчас наверняка обозревал свою позицию, а заодно и свое бездыханное тело, откуда-нибудь из стратосферы.

— Можно, — прошелестел в наушниках голос засевшего в паре сотен метров от крайнего дома Спеца.

Быков выскользнул из укрытия и стремительным бесшумным броском пересек открытое пространство. Селение было построено в лучших традициях местной архитектуры — ступеньками, так, что крыша одного дома служила соседнему крыльцом, а то и двором. Даже до обстрела, превратившего дома в груды поросшего бурьяном строительного мусора, передвигаться здесь было затруднительно. Теперь же аул превратился в захламленный, почти непроходимый лабиринт, где с одинаковой легкостью можно было как играть в прятки — долго, а при большом желании и бесконечно долго, — так и найти быструю смерть, случайно повернув не в ту сторону и неосторожно высунувшись из-за угла.