Изумрудные зубки - Ольга Степнова Страница 32

– Да, интересно – зачем? – Татьяна уставилась ему прямо в глаза.

Гигант взгляда не отвел, навис над ней горой – большой и неуклюжий, как медведь, с рыжеватыми, взлохмаченными кудрями. Смотрел он с любопытством, но без агрессии, как собака на муху, которую ей лень ловить.

И с чего она взяла, что он непременно злодей? Просто – дядя со странностями. Любит экзотическую еду и свою покойную бабушку.

– Наверное, оттого я вам все это объясняю, – сказал гигант, – что вы возмутили меня своей беспардонностью. Уничтожили мои стратегические запасы, да еще открыли дверь черного хода! Бабуля годами боролась, чтобы этой дверью никто не пользовался, а вы разгребли баррикаду, которую она тщательно возводила, и вывалились во двор со своими красками!! Зачем? Чтобы изобразить абсолютно нереалистического кота? Для этого не нужно выходить на натуру!

– Пленэр.

– Что?

– Это называется «выходить на пленэр». Вы не очень-то образованны.

– А вы совсем не воспитаны. Поселились тут наверняка со своим женатым дружком! Ариадна сдает комнаты парочкам, которым негде уединиться. Сколько она берет с вас за двенадцать квадратов? Десять тысяч? Двенадцать? Оплата посуточная или почасовая?

– Четыре! Четыре тысячи в месяц берет ваша Ариадна за восемь квадратов! – Татьяна чувствовала, что сейчас заплачет. Она ввязалась в этот дикий, бессмысленный диалог и теперь никак не могла из него вырваться. Ее несло, как несет еще какое-то время по инерции машину вперед, несмотря на визг тормозов.

– Четыре? За восемь? – изумился гигант. – Помилуйте, вы что, в кладовке живете?!

– Я не знаю, как называется в этой трущобе комната без окон, похожая на колодец.

– Кладовкой она называется! Кла-дов-кой! Ха! Ну, Ариадна Степановна! Ну, артистка! Да будет вам, девушка, известно, что кладовка в коммунальной квартире – общая территория! Я второй хозяин этой квартиры, а значит вы проживаете и у меня, а я знать об этом не знаю!

Татьяна почувствовала, что к щекам приливает кровь, руки сжимаются в кулаки, а губы начинают дрожать.

– Сколько я вам должна?

– Да боже меня упаси! Я не стяжатель. Просто меня веселит мысль, что я в некотором смысле ваш хозяин.

– Меня тоже... веселит эта мысль.

«Я убью этого Пашу из города Болотное», – оформилась в мозгу примитивная мысль.

На груди запиликал мобильный.

– Слушаю! – крикнула в трубку Татьяна, выходя из кухни.

– Вешалка! – заорала в трубке Сычева. – Вешалка, в восемь вечера общий сбор в ресторане «Прага»! Срочно! Афанасьева позвонила! У нее какие-то новости! – Сычева нажала отбой.

Новости! Они что-то узнали про Глеба.

Татьяна понеслась по квартире, собирая вещи – сумку, ключи, кошелек с остатками денег, расческу. Схватив расческу, она остановилась у мутного зеркала, висевшего в коридоре, и стала раздирать спутавшиеся пряди волос. Сзади, в дверном проеме возник гигант и уставился на нее.

Зеркало было старое, в паутине трещин, но даже это не мешало разглядеть в его наглых глазах насмешку. Татьяна швырнула расческу в сумку, помчалась к двери и от порога спросила:

– Скажите, э – э-э...

– Тарас, – подсказал он.

– Скажите, Тарас, где находится ресторан «Прага»?

– «Прага»?! Вам немедленно нужно переодеться!

– Спасибо. Вы умеете отвечать на вопросы.

Она выскочила за дверь.

– Эй! А как же ваш шедеврический кот? Боюсь, его загадят воробьи, намочит дождь, или сопрут бомжи!

– Главное, вы его не трогайте! – уже почти с улицы докричалась Татьяна.

* * *

«Прага» оказалась шикарным местом.

Прав был гигант, следовало переодеться. Джинсы и свитер были тут неуместны. Правда, переодеваться было особо не во что – только в джинсовую же юбку и белый батник, который она прихватила в Москву «на торжественный случай».

Татьяна пришибленно огляделась.

Не день, а череда унижений. Сначала вторжение на чужую дачу, потом ошеломляющее признание Павловской в том, что у нее есть ребенок от Глеба, потом огромный мужик со своими придирками и, наконец, этот давящий своей роскошью ресторан. Интересно, кто за все здесь будет платить? У нее не хватит денег даже на стакан минеральной воды...

– Таня! – окликнула ее Афанасьева.

Афанасьева стояла в холле, у зеркала, и поправляла прическу. На ней была странная майка с принтом на груди то ли Че Гевары, то ли Фиделя Кастро, и длинная цыганская юбка с оборками и красными маками. В ушах болтались длинные серьги, а лицо покрывал толстый слой грима. Кажется, Афанасьева была еще и пьяна, потому что покачивалась на высоченных каблуках и бессмысленно улыбалась.

Татьяна подхватила ее под локоть.

– Ты не Сычева? – пощупала ее Афанасьева.

– Нет, я не Сычева.

– А где Сычева? Сыче-о-ова! – громко крикнула Афанасьева и ринулась к двери, в которую действительно заходила Сычева.

– Танька, ну ты и вырядилась! – вместо приветствия возмутилась Сычева. – Это что, опять – вызов? Ты пьяна?

– Чуть-чуть выпила. Коньяку, который Глеб прятал на полке, за книгами. Я счас все объясню. У меня стресс! Даже два стресса...

– Зачем ты нас сюда вытащила? – зашипела Сычева, оглядываясь по сторонам.

– Девочки! Я приглашаю вас на ужин.

– И кто будет платить за этот разврат? – усмехнулась Сычева.

– Есть один доброволец! Я вас познакомлю. Он сидит и ждет нас в Царском зале. Вернее, ждет он только меня, но это не имеет значения.

– Действительно, не имеет, – себе под нос сказала Сычева, и троица направилась в зал, где уместнее бы было носить кринолины, а не обычную одежду.

Лепнина и позолота, официанты в париках и камзолах, свет, ослепляющий, сбивающий с ног – Татьяна зажмурилась и попятилась в надежде удрать, но Сычева сильно пихнула ее кулаком в спину.

Они подошли к столику, за которым сидел молодой, черноволосый красавчик в безупречном костюме, гладко выбритый, холеный и благородный, как лорд. Татьяна вскользь на него взглянула, засмущалась и отвернулась.

При чем тут она? При чем тут новости о Глебе?

Увидев троицу, подошедшую к столу, красавчик привстал и застыл, вытаращив глаза.

– Здравствуйте, Флек! – весело воскликнула Афанасьева. – Вы хотели видеть меня сегодня вечером в наилучшем виде в «Праге»? Намекали на свою щедрость? Вот она я!! – Она раскинула руки и покрутилась, развевая подол своей чудовищной юбки. – А это мои подруги. Я без них ни-ку-да. Кормите нас. Развлекайте! Знакомьтесь, девочки, это собака Флек.