Скальпель - Вячеслав Воронов Страница 32

— Я слышал, — сказал Сергей, не переставая жевать, — если химии не бросать, то ничего в теплице не вырастет.

— Вырастет! Перегной, все натуральное…

— Но меньше, чем если подкармливать.

— Может, и меньше, но дерьма людям я продавать не буду.

— Другие продают, все продают, а ты не будешь. Больше бы зарабатывал. Похороны бабушки сколько обойдутся?

— Да, все сейчас дорого…

Он задумался, упершись в стол тяжелым взглядом, застыв с вилкой в одной руке и куском хлеба в другой.

— Ну вот, а ты такой упрямый. Хороший товар, да по хорошим ценам… — иронично передразнил его Серега. — Дерьмо, да по максимуму! А сколько, ты говорил, бабушке было лет?

— Девяносто восемь.

— С ума сойти, давно пора…

— Что ты несешь?

— Я ж медик, я знаю. Насмотрелся… В тридцать восемь люди ласты клеят, а тут девяносто восемь… Чего так расстраиваться?

— Она долгожитель, и мы будем… — понизив голос, с детским упрямством гнул своё Иван.

— Да, с твоим характером будешь ты, — включилась Света. — Лезешь везде, куда не просят. Нервы портишь себе и другим…

— А ты помолчи! — Иван злобно сверкнул глазами в сторону жены. — Наша земля, наши леса, реки — дух природы, творения, дух земли…

— Ну, ты загнул!

— А вы — могилу не могли нормально подчистить, колесо угробили…

— Бабушке уже все равно, какая там могила.

— Мне не все равно! Да и ей не все равно! Откуда ты знаешь?

— Духам земли, скажи еще, не все равно. — В голосе Сергея звучала ирония. — Да, духам земли не все равно.

— Ты прям язычник какой-то! Думаешь, непонятно про что. Телевизор лучше купил бы, чтоб жена… не скучала.

— А она и не…

Иван с подозрением взглянул то на жену, то на Серегу, на скулах его заиграли мышцы.

— Я и вижу, что она не…

Серега становился все более развязным, словно опьянел больше других. Иван аккуратно положил вилку на стол, медленно поднялся и с окаменевшим лицом вышел из кухни. В коридоре он развернулся и негромко позвал Свету. Та пошла за ним, и вскоре мы услышали в глубине дома грохот с маху закрывшейся двери. После этого грохнуло что-то еще, и пошел разговор на повышенных тонах.

«Что ты мелешь, что ты напраслину на меня возводишь! — в конце концов разобрал я выкрик Светки. — Выпил — и руки распускаешь!».

Снова грохнула дверь, на этот раз, по-видимому, открываясь. Тяжелой походкой, косолапо покачиваясь из стороны в сторону, вошел Иван, и с порога заявил:

— Вот что, ребята, собирайтесь — и на выход.

— Чего случилось-то? — проскрипел Серега.

— Ничего не случилось. Пока.

— Пока… — язвительно повторил Сергей.

— Вот именно, пока.

— Да ладно, пойдем, — примирительно произнес я и поднялся.

— Пойти-то мы пойдем… Мы хотели по-дружески, помогли яму расчистить… А раз так… Ты знаешь, сколько могильщики заломили? Серега многозначительно потер большим пальцем указательный. — Делай выводы.

— Никаких выводов я делать не собираюсь. Вы засиделись в моем доме.

— Ах, в твоем доме, — Серега встал и приблизился к Ивану, вызывающе уставившись ему в лицо. — А в твоей могилке мы не засиделись? От всяких придурков могли пострадать, экономя твои деньги! А теперь — в твоем доме…

— Это не моя могилка, а бабушки.

— Да какая к черту разница! Это, кстати, мы уже слышали, спелись всем семейством. Радуйся, что не твоя…

— Идите отсюда.

— Сначала заплати нам за работу.

— Ничего я вам платить не буду.

— Тогда хрен мы отсюда уйдем! Давай, наливай! Будем пить и жрать до утра!

Иван схватил Серегу за воротник и потащил его из кухни, трикотаж футболки затрещал в его руках. Серега ухватился за его запястья, намереваясь то ли оказывать сопротивление, то ли просто не позволять большего, но Иван все же доволок его к выходу и с грохотом прижал спиной к двери.

— Ладно, ладно, пойдем, раз так… За работу, значит, даже не платишь… Ну что ж, духи земли, я думаю, будут рады такой возможности…

— Да, будут рады… — Иван отпустил его и, тяжело вздохнув, отступил на шаг.

— Посмотрим, как они, духи земли, отреагируют на такую твою справедливость…

Мы вышли со двора и направились вдоль улицы. Солнце уже клонилось к закату. Жара немного спала, дышалось легче, но кровь, разогретая самогоном, бешено пульсируя, стучала у меня в висках.

— Целый день потеряли… — со злобой произнес я.

— Ничего мы не потеряли… — уверенно процедил сквозь зубы Серега. — Ты что, не понял — у него бабки есть! Расширяться он вздумал, станки покупать, пользу людям приносить… Это в нашей-то стране — пользу людям! Идиот! Мы ему сегодня пользу принесли, пахали полдня, как проклятые, а он нас как отблагодарил? Ну, паскуда! Очередной футболке конец… Разве ты не видишь, что я был прав? Не зря нас сюда занесло! Не зря… Идем сегодня ночью, — он обернулся, окинув волчьим взглядом улицу, но рядом не было никого, — возьмем эти бабки!

— Чего ты придумал? Мы могли их заработать!

— Когда, где?! Ни черта бы ты не заработал, не уложился бы в срок! Копейки это все, нищета, насмешка, а не деньги! Скажи это тому, звонившему — заработаю, мол, подожди еще с полгода!

— Послушай, ты сказал, что это была баба.

— Баба-то баба, да какая разница? Где твой сын? Сына-то нет! Не все равно, кто ему пальцы режет — баба или мужик!

— Послушай, Серега… — я остановился, мелкая дрожь охватила меня, словно я замерз, несмотря на летний зной. — Это все серьезно, черт возьми! Сына нет, и пальца тоже нет, — голос мой задрожал. — Где палец скажи, ты его взял?

— Да ты что? Не брал я его, Стас, не брал! Что с тобой? Не расклеивайся, перед самым решительным делом — не расклеивайся!

— Серега, может, ты меня считаешь сумасшедшим… Но я не сумасшедший!

— Я ничего не считаю! Сегодня ночью мы решим все проблемы. Зачем бы я это делал, если бы считал тебя сумасшедшим? Одна ночь, аккуратно все сделаем — и все!

— Что аккуратно сделаем… Что ты предлагаешь, думаешь сам или нет?!

— А, твою дивизию, думаешь, не думаешь… А что ты предлагаешь? Где взять бабки, как, ну как ты их заработаешь? Помогаю тебе, тащу на поводке, как барана к водопою, а ты только упираешься!

— Да нас же посадят, и надолго! Тебя, может, и нет, а вот меня… Кто делать будет…

Мучительные сомнения душили меня, и я не знал, на что решиться. Я стоял, глядя на побледневшее, заходившее солнце, и с силой сжимал кулаки.