Красный замок - Кэрол Нелсон Дуглас Страница 32

Мне тоже случалось в прошлом испытать предельные холод и зной, и теперь я предпочитаю умеренный климат здешнего края. Во всех других местах нам с моим чудовищем лучше всего жить в полную силу, в великолепных залах, где не соблюдаются никакие правила, среди богов Олимпа или Асгарда ^[34]… или Небес, до того как наш друг Люцифер оставил их под властью Бородатого Старца, хозяина Земли.

Мой отрок достаточно религиозен, хоть и по-своему.

Если учитывать его нездоровый языческий аппетит, это противоречие видится мне любопытным.

Он знает, что я изучаю его, и ему льстит мое внимание, как незрелому мальчишке.

Он думает, что когда-нибудь станет важным человеком.

Он еще не в курсе, что уже заработал прозвище, которое наводит панику на полмира.

Джек-потрошитель.

Или… Аттила, вождь гуннов. Влад Цепеш, Иван Грозный. Все они произошли из восхитительного гнилого фонтана человечества, который я боготворю.

Это прославило их. Сделало их бессмертными. Или просто печально известными в широком масштабе.

Я страстно желаю дурной славы, но также стремлюсь к безвестности.

Какое затруднительное положение! Неудивительно, что мне приходится использовать более скромные инструменты.

Бывает, он сворачивается калачиком на полу купе, у моих ног, как огромный косматый горный пес. Он не может даже усидеть в течение долгого времени на диване: этот цивилизованный обычай – непосильное бремя для него.

Было бы забавно попытаться превратить его в джентльмена. Однако это займет больше времени, чем у меня есть. И на самом деле я предпочитаю задачу попроще: превращение джентльмена в монстра. Здесь у меня есть преимущество – как говорится, хороший старт.

Мысль о хаосе, который мы оставили в Париже, заставляет меня улыбаться.

Четыре мертвые женщины – лишь самая малость.

Все равно что несколько капель крови в пруду. Поначалу кажется, что водная масса поглотила цветную добавку. Атомы крови, еще невидимые, распространяются, разносятся до тех пор, пока, незримые, слегка не окрашивают каждую волну, бьющуюся о берег. Любые воды – купели, в которых крестят и рожают, реки и моря, – загрязнены пролитой кровью ягнят и львов. Я вижу тонкий багровый слой, покрывающий даже самый святой источник. Это мое проклятие. И его.

Вот бы мы потешились, если бы смогли перенести эту мощную заразу через океан, скажем в Соединенные Штаты Америки.

Но там мой мальчик слишком явно будет чувствовать себя как рыба без воды вне своего смертельного потока. Восток и первобытность у него в крови. На мгновение я забавляюсь мыслью о том, как он мог бы встретиться с краснокожими, несомненно одной из последних диких племенных групп на планете.

Тот индеец, что пошел по нашему следу в Париже, актер этого чудаковатого шоу «Дикий Запад», составил бы моему мальчику отличную пару.

Жаль, что у меня нет времени, чтобы ввести его в мой эксперимент. Интересно заметить, что индейцы, как и мое чудовище, испытывают слабость к крепким напиткам – к зелью, которое сперва делает человека сильнее, а потом неизбежно высасывает всю эту силу до последней несчастной капли.

Но даже тут я возлагаю большие надежды на своего монстра. До сих пор этот напиток только помогал ему и побуждал к действию. Я вспоминаю завораживающего мистера Хайда, написанного господином Стивенсоном, или безобразного горбуна Квазимодо, этого домового, язычника, из собора Богоматери. Одного из многих колоссов мировой литературы, но с гнилой мягкой сердцевиной, как у венского пирожного.

Ничего похожего нет в моем чудище. Он ворчит, когда я глажу его по растрепанной голове, пока он, скорчившись, лежит на полу рядом со мной. У меня незаметно течет кровь, что одинаково возбуждает и успокаивает его.

Я открываю ладонь, на которой медное крепление чемодана, как огнем, выжгло тонкую полоску плоти. Он чувствует запах крови, поворачивается, лижет мне руку, как собака.

Это наше таинство. Его бледные глаза встречаются с моими. Он жаждет того, что я предоставлю ему… когда придет время.

Он убьет для меня, но, главное, для себя.

Вот поэтому я люблю его больше всех на свете.

За исключением еще одного создания.