Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди - Олег Агранянц Страница 32

— Правда, Павел Федорович, что вы расстреляли Берию?

Версия о том, что именно Батицкий исполнил приговор, распространяется до сих пор.

Маршал, не думая, ответил:

— Был бы приказ, обязательно бы расстрелял.

165. Раз уж речь зашла о секретах, которые нельзя проверить

Старшим группы военных специалистов в Алжире был генерал-полковник Д. Бауков, который до этого был начальником Управления боевой подготовки Вооруженных сил СССР.

Однажды после приема по случаю Дня победы изрядно выпивший генерал сказал:

— Опередил нас Гитлер. В августе мы бы взяли Плоешти, и тогда он бы без горючего на нас не полез.

Напомню, что Плоешти до сих пор является центром нефтепромыслового района Румынии, а в начале сороковых был главным поставщиком нефти для гитлеровской Германии.

Я понимаю, что свидетельства изрядно выпивших военачальников не являются серьезными доказательствами, поэтому и отмечаю их вскользь.

166. Маршал Гречко и Дали

Два генерала ходили по двору и проводили по асфальту полосу мелом.

— Зачем? — удивился я.

— Это предел видимости из окон. Маршал не любит, чтобы кто-нибудь был виден из окна, — объяснил один.

А второй добавил:

— Маршал вообще не любит людей.

В этом довелось убедиться. Труднее визита, чем визит маршала А. Гречко в Алжир, не припомню. Капризный и грубый, Гречко постоянно был чем-то недоволен, изменял программу пребывания по три раза в день.

Он не пожелал переходить на местное время, и посол докладывал ему о текущих делах в 4 утра по алжирскому времени. Картина была живописная: маршал в трусах ярко-красного цвета в центре зала на табуретке, и перед ним посол при параде в темно-сером костюме.

— Художникам-реалистам здесь делать нечего, — констатировал резидент КГБ. — Это по плечу только Дали.

167. Маршал Гречко и телеграмма

Из Москвы пришла срочная телеграмма в адрес Гречко. Посол распорядился немедленно доставить ее в резиденцию, где тот жил. По дороге машина попала в аварию, и посольский шофер Володя Ельконин погиб.

Посол попросил у Гречко какую-нибудь материальную помощь для Володи. На что тот ответил:

— У меня под Бугом четырнадцать тысяч таких полегло. И что, всем пенсию платить?

Позже я спросил у посла, что было написано в телеграмме, из-за которой погиб Володя.

— Одно слово: «Согласны». Из-за подготовки сборной по футболу матч ЦСКА — Молдова был перенесен на один день, и Гречко просил разрешения вернуться в Москву на день раньше.

ЦСКА тот матч проиграл.

168. Маршал Гречко и Клеопатра

Первый секретарь Леша Подцероб, будущий посол в Ливии и Тунисе, показывал маршалу местную достопримечательность — «Могилу христианки» — и объяснял, что это могила правнучки Клеопатры.

— А на самом деле чья могила? — проворчал Гречко.

— Правнучки Клеопатры, — подтвердил прекрасно разбирающийся в восточной истории Леша.

— А на самом деле?

— Правнучки Клеопатры.

— Клеопатры не существовало, — Гречко повысил голос.

Но Леша за правду был готов на все:

— Была Клеопатра.

Его тут же оттеснили генералы и со словами «Никак нет. Не было никакой Клеопатры» увели маршала.

Генерал А. Соловейчик, главный торговец оружием в СССР, ехидно отреагировал:

— А у нас вся военная доктрина построена на глубокой эрудиции министра.

169. Визит маршала Гречко не прошел бесследно

— Ну как? Все закончилось? — спросил я Соловейчика, когда вез того в аэропорт по окончании визита Гречко.

— Пока не знаю, — ответил многоопытный генерал-лейтенант. — Визит закончится, когда маршал примет по первой в самолете. А то скажет: «Назад» — и самолет вернут.

Он помолчал, потом добавил:

— Ты меня не спросил, зачем маршал вернет самолет. А это значит, что неделя работы с маршалом не прошла для тебя бесследно.

170. Автограф Карла Маркса

На столе в кабинете посла в Алжире Сергея Сергеевича Грузинова стояли две фотографии с автографами — А. Косыгина и Н. Подгорного. До назначения послом он был первым секретарем Фрунзенского райкома партии и, так как премьер А. Косыгин избирался в Верховный Совет от его района, был «доверенным лицом кандидата». Перед отъездом в Алжир Косыгин его принял, пожелал успешной работы. Грузинов протянул ему фотографию и попросил оставить автограф, что тот и сделал. Во время встречи с председателем президиума Верховного Совета Н. Подгорным, беседа с которым входила в протокол отъезжающего посла, он проделал то же самое.

В те теперь уже далекие годы страной правила «тройка»: Брежнев — Косыгин — Подгорный, поэтому иностранные послы вежливо спрашивали Грузинова: «А где портрет Брежнева?».

После очередной командировки в Москву Грузинов пригласил нас в свой кабинет — и мы увидели… третью долгожданную фотографию. Мы его поздравляли, поздравляли иностранные послы. Он был горд.

В то время мое рабочее место располагалось в закутке на третьем этаже флигеля. Кроме своих ребят, ко мне туда никто не заглядывал, и я, шутки ради, вырвал откуда-то портрет Карла Маркса и поставил автограф: Карл Маркс.

И надо же так случиться, что посол, до этого в мой флигель никогда не заходивший, во время обеда, когда меня, естественно, не было, вместе с завхозом отправился осматривать состояние кабинетов.

Позже завхоз мне рассказал, что, увидев портрет Маркса, Грузинов побледнел.

Вернувшись в свой кабинет, он спрятал все три фотографии с автографами… и перестал со мной разговаривать.

171. Подхалимаж высокой пробы

— Посол на тебя серьезно обиделся, — предупреждали меня друзья. — Надо что-то предпринимать. Без подхалимажа не обойдешься.

— Верно, — соглашался я. — Но тут нужен не просто подхалимаж, а подхалимаж высокой пробы, дипломатический подхалимаж. Сейчас я вам его продемонстрирую.

Войдя в кабинет посла по какому-то вопросу, я, как бы между делом, поинтересовался:

— До которого часа вы пробудете в посольстве?

Он посмотрел на свои часы и ответил:

— Уйду в два часа.

После чего я нагло спросил:

— Не по вашим часам, а на самом деле.

От удивления он не мог произнести ни слова, а я продолжал:

— У вас старые часы. Все посольство уже купило себе новые «Радо».

Я знал, что посол очень любил покупать «модные вещи».

— А у меня, в отличие от вас, нет времени ездить по магазинам, — съязвил он.