Требуются доказательства. Бренна земная плоть - Николас Блейк Страница 32

– У меня? Да господь с вами, Стрейнджуэйс, о чем это вы?

– Помните, как во время последнего урока вы отобрали записку, которую кто-то из школьников пустил по партам? Она была написана печатными буквами, а сверху расплывалась клякса, что-то связанное с «Черным Пятном».

– Этого еще только не хватало! Вам-то откуда все это известно? Ну да, в записке содержалась какая-то чушь насчет тайного общества – кому-то велели исчезнуть на час. Исчезнуть! – У Симмса блеснули глаза, прикрытые толстыми стеклами очков. – Господи ты боже мой, Стрейнджуэйс, я вижу теперь… Вы хотите сказать, что эта или такая же записка была адресована… Но отсюда следует, что автор ее и есть убийца. Нет, я не верю в это. Пусть временами ребята чрезмерно возбуждаются, но чтобы убить… нет, это невозможно.

– Что ж, я склонен с вами согласиться, хотя не уверен, что суперинтендант будет того же мнения. Скажите, а что вы сделали с запиской? Могла она попасть в руки кому-нибудь из прислуги?

– Нет-нет, мы порвали ее. Видите ли, когда все мы собрались в учительской, я что-то такое сказал про нее, и мы… ну, словом, решили от нее избавиться.

– Мы?

Симс задумчиво опустил голову. Вид у него был еще более встревоженный, чем обычно.

– Послушайте, Стрейнджуэйс, вы суперинтенданту доверяете?

– На эту тему мы с ним еще не говорили, но, разумеется, придется.

– Ясно. Черт, мне меньше всего хотелось доставлять неприятности другим…

– Поймите, – мягко остановил его Найджел, – поскольку в принципе содержание этой записки может навести на подозрения, то, боюсь, при расследовании они могут коснуться и вас.

– О господи, ну да, конечно. Ужас какой-то. Впрочем, это в каком-то смысле даже облегчает мое положение. Так, давайте вспоминать. Краем глаза на записку глянул Рэнч. Кто еще? Ах да, Эванс. Точно, точно, ведь это он предложил никому ее не показывать. Сказал что-то такое про тайные общества, мол, они свидетельствуют о жизненной энергии и изобретательности молодежи, и было бы жалко отнимать у ребят такую забаву. Полагаю, он прав. Эванс хорошо знает мальчишек, недаром пользуется у них такой популярностью. Мне бы его таланты.

– Ну почему же, я успел услышать, как двое учеников только что дифирамбы вам не пели…

– Правда? – Симс так и расцвел. – Это очень приятно. Боюсь, у вас сложится обо мне не лучшее мнение – разве можно, мол, придавать значение такой ерунде? Но для нас, учителей, это как глоток свежего воздуха – видеть, что твои труды не напрасны.

Найджелу удалось тактично пресечь начало неизбежно надвигающегося разговора по душам, и, убедившись лишний раз, что о послании «Черного Пятна» знают только Симс, Рэнч и Эванс, он удалился. Пора было посвятить во вновь открывшиеся обстоятельства суперинтенданта Армстронга. Тот за последние два дня был в школе лишь однажды, хотя на посту неизменно оставался, к общему неудовольствию учителей, констебль – чтобы, по словам Гриффина, «никто из нас не смылся отсюда». Армстронг явно предоставил право следующего хода Стрейнджуэйсу. Найджел спросил миссис Вэйл, не подбросит ли она его перед чаепитием в Стевертон. Геро охотно согласилась. Доныне она встречалась с ним только в общей компании, и у нее постоянно возникало ревнивое желание сравнить меру своего воздействия на Майкла с его.

Найджел ощутил за ее готовностью оказать услугу некую настороженность – ей, подумалось, не нравится то, что я способен сделать для Майкла больше, чем она, – и попытался рассеять ее.

– Как ваш муж? – спросил он.

– Ничего нового. Мир, в котором он живет, утратил фундамент, но ничего, он поставит новый, если, конечно, родители не начнут забирать детей из школы.

В голосе Геро прозвучала горечь, и Найджела внутренне передернуло. Ему не нравился в женщинах показной цинизм, точно так же, как нравилась естественная, ненавязчивая ирония. Отсюда и подчеркнутая уклончивость, с какой он ответил на ее вопрос, как продвигается расследование дела. Геро раздраженно стиснула ладонями руль и резко свернула за угол.

– Насколько я понимаю, вам не нравится ветреность современных женщин. Неужели вы не понимаете, что муж больше ничего для меня не значит? Ни-че-го. Я люблю Майкла, и наплевать мне на все, лишь бы он был счастлив.

– Да, я знаю, что вы любите Майкла и что никто, кроме вас, не сделает его счастливым. Но мне представляется, что ваше равнодушие к мужу – это скорее пожелание, нежели свершившийся факт. Не бывает так, чтобы два человека прожили друг с другом несколько лет и между ними не сложились некие отношения, которые не могут вдруг просто раствориться в воздухе. На самом деле вы злитесь на самое себя, что не можете порвать связь между собой и мужем.

– Ваша взяла, мистер Стрейнджуэйс… Найджел, – сказала Геро, касаясь его руки. – Похоже, вы многое про меня знаете и, уверена, извините мою несдержанность. Все это ужасно. Настоящий кошмар. Представьте себе: вот Майкл, он протягивает ко мне руки, я ему бесконечно нужна, я бросаюсь к нему, но у меня вязнут ноги, как в мокром песке. Скажите, ведь его пока ни в чем не подозревают?

– Боюсь, под подозрением вы оба. Видите ли, версия вашей виновности – единственная, опирающаяся на факты, которые имеются к настоящему моменту у суперинтенданта Армстронга. Правда, сейчас у меня есть сказать ему нечто такое, что может заставить его переменить мнение. Между прочим, мне придется немного задержаться. Так что не надо меня ждать, вернусь автобусом.

– Нет-нет, дождусь. Но что заставляет вас быть уверенным в нашей непричастности к этому делу?

– Выходит, не такой уж хороший из меня детектив, – рассмеялся Найджел. – Будь я, как положено, бесстрастным, хладнокровным, с научным складом ума, сыщиком, вы бы точно оказались у меня под колпаком. Но я всегда доверяю друзьям больше, чем фактам.

– Вы такой славный, Найджел. Я больше не буду вас ревновать.

Вскоре они доехали до полицейского участка, откуда их послали к Армстронгу домой. Геро договорилась вернуться за ним через сорок пять минут, и он направился к суперинтенданту. Не раскрывая деталей, предшествующих его открытиям, Найджел передал содержание разговора, коему стал свидетелем в Эджворт-Вуде, записки, отобранной учителем в классе, ритуалов «Черного Пятна» и, наконец, своей беседы с Симсом. Армстронг сразу пришел к тем же выводам, что и он.

– О, я с самого начала подозревал, что кое-кто из школьников знает больше, чем говорит. Но я подозревал, а доказали вы, за что я весьма вам признателен. Главный констебль начинает проявлять нетерпение, хотя никаких иных направлений расследования, кроме тех, что наметил я, пока предложить не готов. Что ж, теперь появилась возможность сделать следующий ход. Начну с того, что нынче же вечером заеду прощупать эту самую Розу. А потом, когда она расколется, примемся за Рэнча. Сейчас, пожалуй, более или менее ясно, что после двух он либо был у Розы, либо совершал преступление. Хотя вопрос все равно остается – как ему это удалось? Мы ведь как будто сошлись на том, что оно не могло произойти после часа сорока пяти, когда на площадке появились Гриффин и Маулди.