Черные псы - Марина Серова Страница 32

Возле крана лежали три человека, туго стянутые веревками по рукам и ногам. Немыслимо извиваясь, они приникали к крану губами и, некоторое время довольно почмокав, отваливались. Вся их одежда пропиталась вином, волосы намокли и слиплись.

- Ты, дятел, хар-рош жрать! - раздался голос одного из них, и я узнала мертвецки пьяного Кузнецова. Даже тут, о господи!..

- Да паш-шел ты, - отвечал другой, в котором я опознала не без труда Бельмова, - тебе что, жалко, что ли? В-вон тут скольки-и-и.., ик! На в-в-всех хв-ватит.

- Хоррошо нас пом.., поместили, - пробормотал третий невнятно, благо лежал носом в луже драгоценного напитка, - етта ти-ибе не а-а-а... "Анапа"!

- Ты че там, Казаков, несешь такое непотребное? - Бельмов подставил носоглотку под кран.

- Ну чего еще от вас можно было ожидать? - воскликнула я. - Пропойцы несчастные!

- Та-аанька!!! - в голос взвыла троица, восторженно перекатываясь с боку на бок.

- Развяжи нас! - попросил Кузнецов.

- А тут Казаков кран зубами открыл, вот мы и.., вот, - словоохотливо поведал. Бельмов. - Развяжи, мы с тобой!

- Ну уж нет! - решительно сказала я. - Только через мой труп.

- Ну, за этим дело н-не станет! - заявил Бельмов. - Я думаю, ребята оттуда, - он дернул головой куда-то в сторону глухой стены, у которой и стоял бак с вином, - поддержат твое начинание.., в смысле труп-па.

- Ну и пьянь! - возмутилась я.

- Ну, тогда и сиди тут с нами, мы не скажем, где дверь, которая ведет к собачкам, а ты ее сама не найдешь, - капризно надув губы, пригрозил Бельмов.

- А вы откуда знаете? - насторожилась я. - Что-то не вижу я никакой второй двери.

- Конечно, не видишь! - завопил Кузнецов. - А мы видели, как даун выходил оттуда и пошел к вам!

- Ладно, развяжу. У меня нет времени искать эту дверь. Где она? - Я ловким ударом ноги выбила стекло дверцы маленького шкафа.

Подобрав один из осколков, перерезала путы злополучной троицы.

Приятели поднялись и, довольно споро переставляя конечности, направились к шкафу, из которого я только что выбила стекло.

Кузнецов отворил створку, за ней оказалась гладкая деревянная поверхность.

- Ну, - иронично сказал он, - у тебя вроде черный пояс по карате. Покажи удаль богатырскую.

Я яростно глянула на паясничающего оболтуса и с силой ударила по деревяшке. Та жалобно завизжала и отлетела, сорвавшись с потайных петель.

- Ишь ты, - квакнул Казаков, глядя в черный провал за сломанной дверью. - Что-то кайфолом идти.., ик! на мясо этим милым песикам.

- Нужно хоть какое-то оружие, - сказала я.

- Есть оружие. - Бельмов выудил из угла здоровенный лом, а за ним небольшую кувалду и штыковую лопату. - Тут еще грабли есть, но они сломаны.

- Лопату дай мне, - распорядилась я, - лом оставь себе, а кувалду Кузнецову.

- А я? - жалобно заныл Казаков. - Тоже мне - отряд метростроевцев!..

- А оно тебе надо? - буркнул Кузнецов, примеряясь к увесистой кувалде.

- Здесь есть вилы! - Казаков победоносно вскинул руки. - Теперь никакие песики не страшны! - И он припал к сочащемуся последними каплями крану, который веселая компания забыла закрыть.

- Тут на полу вина литров сто, - сказала я, посмотрев на свою промокшую обувь. - А ну, отойди-ка, Константин, - отстранила Казакова и сделала пару добрых глотков.

- Хорошее вино!

- Самопальное, - с видом знатока изрек Кузнецов.

- Все равно вас за это по головке не погладят, - улыбнулась я, впрочем, вы думали, что вас хотят убить?

- Да.

- Правильно. Теперь, как увидят, что осталось от чана, - захотят...

* * *

Коридор был длинным и темным, но после одного из поворотов в конце тоннеля вспыхнул свет.

Это был не тот свет, которого мы ждали в полном смятении. Это был не призрачный зеленоватый кокон люминесценции, заключающий в себе чудовище тьмы. Ни алых оскаленных пастей, ни дьявольским пламенем горящих диких глаз... В конце тоннеля мы увидели обычный электрический свет. Ни звука, ни шороха.

Мы осторожно вошли в огромную комнату, залитую светом четырех люминесцентных ламп.

Справа о нас находились три громадных холодильника - из тех, что используют на мясокомбинатах. Слева мы увидели вмонтированные в стену, пол и потолок плетеные железные прутья. В стену были вбиты три железных ошейника на тонких, но, очевидно, очень прочных стальных цепях. Клетки были пусты.

- Их нет здесь! - воскликнула я. - Нам нужно спешить!

- Хорошие холодильнички! - сказал Кузнецов. - Тут, поди, мясо для собачек хранят.

Я посмотрела на потолок и увидела, что он металлический.

- Ага... - пробормотала я. - Это дно бассейна...

В этот момент Казаков открыл дверцу холодильника и, дико завопив, отскочил.

- Ты че орешь? - рявкнул на него Бельмов.

- Там... - пробормотал Казаков, не в силах сдержать дрожи во всем теле. Бельмов глянул в холодильник и содрогнулся от ужаса.

- Ничего себе мясо, - наконец пролепетал он.

В холодильнике, на нелепо вывернутых ногах и свесив голову на грудь, находился труп Аметистова. Я поняла это по фигуре и одежде, потому что лицо покойника было страшно изуродовано - вернее, его почти что не было, - а из горла вырван огромный кусок мяса, и кровавый провал подернулся легким инеем.

* * *

Они медленно шли по тропе, ведущей к столбам, - шесть мужчин, среди которых невооруженными были только Баскер и доктор Соловьев.

- Мне не страшно, - вдруг сказал Баскер. - Олег, я знаю, что мне не страшно, потому что ты пошел со мной. Ведь ты никогда не хотел моей смерти?

- Андрей, мне надоела неврастения, - ответил Соловьев, - везде, всегда, ото всех. Все будет хорошо.

- Тогда я спокоен.

Они еще не подошли к столбам, как за спиной послышался, неуклонно нарастая, дробный топот.

Все обернулись, и крик ужаса сорвался с их уст. И лишь один не обернулся на звук, а стоял, прислонившись лицом к столбу.

- О господи! - пролепетал Вавилов, вероятно, в первый раз упомянувший имя всевышнего искренне.

Два чудовища с неимоверной скоростью мчались на них по холмам. Несомненно, это были собаки, но самая огромная собака была в полтора раза меньше этих монстров. Гигантских размеров, с мощными лапами, огромными головами, с разинутыми пастями, чудовища мчались на людей, испуская сполохи тусклого зеленоватого света и вращая желтыми бессмысленными глазами, в которых горела ярость. Еще несколько прыжков - и первая тварь, задев Марика, отчего тот рухнул под откос, дико рыча, бросилась на Баскера.