Пустячок, а приятно - Марина Серова Страница 32

— Серьезно? — переспросил Шмуйлович, внимательно глядя на меня.

— Да, — поспешила заверить его я. — Но это сейчас неважно. Дело в том, — продолжала я, — что Ольховский предложил нам купить у него золото высшей пробы, причем сравнительно большую партию, целых семь килограммов.

— Семь килограммов? — Шмуйлович явно насторожился. — Ну, это не очень большая партия…

— В сравнении с тем, что хранится в Гохране, конечно, — согласилась с усмешкой я. — Но для нас это весьма приличная партия, в которую мы должны вложить значительную часть наших наличных денег.

— Вы что, видели это золото? — внезапно спросил Шмуйлович.

— Конечно, — сказала я. — Там слитки по двести пятьдесят граммов. Печать Центробанка, герб — все как полагается. И, насколько я могла судить при достаточно поверхностном осмотре, золото действительно высшей пробы!

Шмуйлович посмотрел на меня озадаченно.

— Вы что, можете определить по внешнему виду пробу золота? — спросил он недоверчиво.

— Конечно! — Я пожала плечами. — Любой опытный ювелир это может, и я в том числе.

Евгений Маркович снова немного помолчал, рассеянно глядя куда-то мимо меня.

— Значит, слитки, — вполголоса пробормотал он. — И как же они были упакованы, эти слитки? В фанерный ящик?

— С чего вы взяли? — скроила я обиженную гримасу. — Ольховский не дурак, он хранит слитки в чемоданчике, коричневом таком, типа «дипломат». На вид он довольно замызганный, этот чемоданчик, но на самом деле стенки у него из сверхпрочного титанового сплава и замки с секретом…

— Это вы сами видели? — поинтересовался хозяин кабинета.

— Конечно! Ольховский мне все рассказал и показал…

— Ольховский, — задумчиво проговорил Шмуйлович, по-прежнему глядя куда-то мимо меня. — Вы что же, виделись с Ольховским?

— Разумеется! — отвечала я. — А кто же тогда, по-вашему, демонстрировал мне чемоданчик?

— Не знаю, может быть всякое… Почему вы, собственно, уверены, что фамилия этого человека Ольховский? Он вам что, паспорт показывал?

Я торжествовала: Шмуйлович определенно клюнул на мою историю. Однако внешне я постаралась разыграть удивление.

— Это еще зачем? Нет, ничего он мне не показывал, — отвечала я. — Мы с ним разговаривали в стоматологической клинике «Тан-мед», там он работает…

— Кто вас познакомил с Ольховским?

— Я же говорила: Ольга Викторовна. Она же мне и посоветовала обратиться к вам за сведениями о самом Ольховском…

Шмуйлович тупо таращил на меня глаза, вид у него был озадаченный.

— Откуда эта дура про все знает? — едва слышно пробормотал хозяин кабинета. Громко он, однако, спросил: — А как он выглядел, тот человек, с которым вы разговаривали?

— Ну, обыкновенно выглядел! — Я стала припоминать черты покойного ныне зубного врача. — Высокий, моложавый, лет сорока… Большая голова с залысинами…

— Очкарик? — подсказал мне Шмуйлович.

— Ну да, конечно!

Мой собеседник кивнул.

— И когда же вы с ним виделись?

— Вчера! — отвечала я. — Около трех часов дня…

Теперь хозяин кабинета смотрел на меня совершенно ошалело.

— Вы виделись с Ольховским? — изумленно переспросил он. — Вчера в три часа дня в клинике «Тан-мед»?

— Ну да! — подтвердила я. — А что здесь такого?

— Да нет, ничего, — с усталым вздохом проговорил Шмуйлович, глядя как-то рассеянно в сторону. — Все это очень интересно…

— Вовсе это не интересно! — словно не замечая его смущения, воскликнула я. — Я же пришла к вам специально за советом. Мы же собираемся купить золото!

— Вот как? Тогда в чем же проблемы! — Шмуйлович рассмеялся, однако глаза его оставались серьезными, озабоченными. — Смело покупайте его и занимайтесь вашим бизнесом!

— Вот в том-то и дело, что мы никак не можем решиться на это, — возразила я. — Понимаете, Ольховский предложил нам золото по такой бросовой цене, что у нас сразу возникло подозрение, честным ли путем он его добыл. Понимаете, наше предприятие еще только становится на ноги, и конфликты с законом нам совершенно ни к чему. Подмазывать милицейских чинов нам абсолютно нечем, и любое милицейское расследование нас может попросту обанкротить.

— Понятно, — сказал Шмуйлович, снова рассеянно глядя куда-то в сторону. — В этом вы, конечно, правы.

— Так что же нам делать? — воскликнула я, привлекая его внимание.

— Что? — не понял Шмуйлович, с трудом возвращаясь от собственных мыслей к действительности.

— Соглашаться на покупку или нет? Мы купим, а вдруг золото краденое… Что с нами тогда будет?

— Проблемы будут, — снова рассеянно проговорил Шмуйлович. Какие-то собственные мысли неотвязно занимали его, и мое присутствие ему сильно мешало.

— Послушайте, ведь вы же хорошо знаете Ольховского…

— Я? Нет! Никогда не был с ним знаком!

Я опешила: с какой же феноменальной наглостью блефовал этот дядечка! Мне даже стало завидно. Вытянул из меня всю историю, а взамен ни полслова. Слава богу, рассказанная мной история — тоже чистый блеф.

— Но как же… — растерянно пролепетала я. — Вы же сказали, что знакомы с ним…

— Нет, незнаком! — жестко возразил Шмуйлович.

— Ну, я тогда не знаю, — проговорила я. — Я хотела бы только спросить, вы случайно не знаете, откуда у Ольховского может быть золото. Где он его достал, купил, привез откуда…

— Без понятия! — Шмуйлович был неумолим. — Я такими делами, знаете ли, вообще не занимаюсь!

— Ну, тогда я пойду в милицию, наверное, — с самым глупым видом заявила я. — Расскажу об этом предложении, пусть они сами с Ольховским разбираются, законным ли путем он добыл то золото. А мне в моем положении сейчас не до конфликтов с законом… Как странно, Ольга Викторовна говорила, что вы Ольховского знаете, а на самом деле…

Мне не дал договорить звук открывавшейся входной двери. В кабинет внезапно вошел молодой человек высокого роста, стройный, симпатичный. Он без всяких церемоний подошел к столу Шмуйловича и, едва скользнув по мне равнодушным взглядом, обратился к хозяину кабинета:

— Ну что, Евгений Маркович, все готово, — сказал он, протягивая Шмуйловичу красную кожаную папку. — Осталось документы подписать. Только давайте по-быстрому, мне надо ехать…

Голос его был слегка сипловатый и грубый, и даже по нему я бы уверенно заявила, где один раз уже слышала его. Но когда он протягивал красную папку Шмуйловичу, я увидела кисть его руки. Та же самая родинка, тот же самый шрам… Я видела эту руку вчера утром в собственной квартире — она размахивала перед самым моим носом пистолетом Макарова! Как хорошо, что эффектные молодые люди имеют привычку вовсе не обращать внимания на женщин пенсионного возраста! Я не уверена, что, присмотрись этот тип ко мне повнимательней, он бы не узнал во мне Татьяну Иванову!