Агент его Величества - Вадим Волобуев Страница 32

– Ручку не дёргать, – раздался строгий голос. – Она у нас на двух шурупах…

Нисон поднял глаза и растянул губы в улыбке.

– Как делишки, Дик? Помнишь меня?

Стоявший к нему спиной брадобрей с мазком в руке обернулся и чуть не выронил свой инструмент.

– Офицер Нисон? Каким судьбами?

– Соскучился по мне, Дик?

– Не сказал бы… Признаться, вашему лицу я бы предпочёл другие.

– А ты невежлив, Дик. С чего бы это? Опять что-то скрываешь от закона?

– Мне с вами расшаркиваться ни к чему. И так потерял три года жизни, полируя нары. А всё благодаря вам.

– Да ты что? Неужто это я заставлял тебя подделывать монеты?

Брадобрей скосил глаза на клиента, сидевшего со вспененным лицом.

– Что вам надо, мистер? Я работаю и не могу отвлекаться.

– Я подожду. Мне спешить некуда.

Нисон развязно уселся на шаткий стул, стоявший возле стены, и положил ногу на ногу. Парикмахер досадливо посмотрел на него, затем крикнул кому-то:

– Ленни!

Откуда-то примчался молодой паренёк в дерюжных штанах и подтяжках на голое тело.

– Закончи за меня, – велел ему О’Ши. – Я пока поговорю с мистером Нисоном.

– Хорошо, отец.

– Прошу сюда, – показал ирландец на коридор, ведущий во внутренние помещения.

Следователь поднялся и проследовал за брадобреем в маленькую комнатку, где стояла двуспальная кровать и трюмо с замызганным зеркалом. Потолок был низкий, прямо под ним располагалось крохотное окошко с открытой форточкой. Ирландец достал из нагрудного кармана сигарету и закурил. Руки его немного дрожали.

– Что вам угодно?

Сыщик сунул руки в карманы и смерил его оценивающим взглядом.

– Недавно в Нью-Йорке пропал русский дипломат, – сказал он. – Скорее всего, был похищен поляками. Мне нужна вся информация об этом. Любые слухи, намёки, пьяный бред – всё, что знаешь.

– Мне ничего неизвестно.

– А если подумать?

– И если подумать – тоже. Почему вы пришли именно ко мне?

– Потому что я тебя знаю.

– И это всё? По-вашему, я должен быть в курсе всех похищений, совершаемых в Нью-Йорке?

Нисон снисходительно усмехнулся. Протянув руку к нагрудному карману ирландца, он извлёк оттуда сигарету. Закурив, сказал:

– К тебе приходят разные люди. Ты общаешься с ними, они передают тебе слухи и сплетни. Давно известно: парикмахеры – самые осведомлённые люди в городе. И ты хочешь уверить меня, что ничего не слышал о похищении?

– Ничего. И вообще, мне надо идти работать. Если у вас всё…

– Дик, Дик… – покачал головой следователь. – Никак ты не можешь усвоить, что спорить со мной бесполезно. Помнишь, ты клялся, что не занимаешься подделкой денег? Достаточно было одного обыска, чтобы уличить тебя. Думаешь, у меня не поднимется рука сделать это ещё раз? Или ты будешь убеждать меня, что завязал с тёмным прошлым? Дик, Дик… Я знаю тебя как облупленного, и почти уверен, что в своих кладовых ты хранишь ещё множество замечательных вещей. Знал бы ты, как у меня чешутся руки упрятать тебя снова. Что может остановить меня? Разве только твоя искренность…

– Зря стараетесь, офицер. Я ничем не смогу вам помочь.

Нисон выплюнул сигарету на пол, раздавил её носком ботинка и вдруг сильно толкнул О’Ши в грудь. Ирландец упал на кровать, а сыщик наклонился к нему и, схватив за воротник, зашептал:

– Не води меня за нос, Дик. Ты – прожжённый мошенник, всю жизнь водишься с подонками и отщепенцами. Твоя биография – сплошные аферы. Наверно, даже на тот свет ты потянешь мошну с деньгами, чтобы отсыпать из неё апостолу Петру. Как ни прибедняйся, а меня ты не обманешь. Ты – делец, им был, им и останешься. Всегда держишь нос по ветру. Слушай меня, негодяй: либо ты выкладываешь всё, что знаешь, либо я спускаю на тебя свору полицейских псов.

– Не пугай меня, Нисон, – зашипел в ответ ирландец. – Я чист перед законом, и на понт меня не возьмёшь. За взяткой пришёл, фараон хренов? Так бери, сколько влезет. Я вашу породу знаю. Только тем и занимаетесь. Бери, бери, не отнекивайся, сволочь полицейская. Другого-то тебе ничего и не надо. Расследование он ведёт, легавый… Держи карман шире. За зеленью пришёл. Что, совсем обеднело управление, что побируш посылают, хе-хе?..

Нисон побагровел и ткнул ему кулаком в нос. Потом отпустил воротник и сказал, выпрямившись:

– Храбрый ты стал, как я погляжу. Солидную крышу имеешь? Так я на твою крышу плевать хотел. Всех вас, голубчиков, давно пора к рукам прибрать. Распустились тут на вольных хлебах.

– Давай, прибери, – буркнул О’Ши, доставая из кармана платок и промокая окровавленный нос. – А то видишь как мы тут разъелись на левые-то доходы…

Он сидел, сгорбившись, на кровати и глядел в пол. Офицер нависал над ним, как борец над поверженным противником. Сжав кулаки, он разглядывал скукоженного ирландца, а в голове его тем временем лихорадочно работала мысль. Ему вдруг стало предельно ясно, что он ничего не добьётся от этого человека. Нисон взвесил всё это и сказал:

– Тряхануть бы тебя как следует, да времени нет. Живи пока, вша бандитская. Я ещё вернусь.

Он развернулся и направился к выходу. В коридоре столкнулся с перепуганной женой О’Ши. Та стояла, прижавшись к стене и приоткрыв рот от страха. Кажется, она приняла сыщика за одного из местных ночных баронов. Тот не удостоил её даже взгляда и вышел на улицу.

Что ж, первый выстрел оказался холостым. Не беда, в заначке имелось ещё несколько патронов, да и день только начинался. Сыщик пораскинул мозгами и решил навестить другого своего знакомого. Тот жил недалеко, в паре шагов от парикмахерской О’Ши.

Путь его лежал в непритязательную пивнуху, занимавшую полуподвал пятиэтажного деревянного дома, в котором как в муравейнике ютилось несколько десятков семей рабочих. В этой пивной днём и ночью раздавались пьяные песни, а поножовщина была настолько обыденным явлением, что ради неё даже не вызывали полицию. Возле входа неизменно лежало несколько упившихся вусмерть человек, а по сторонам дежурили дешёвые шлюхи, болевшие всеми болезнями, какими только могла наградить их профессия.

Нисон спустился в тёмное затхлое помещение и, прищурившись от табачного дыма, высмотрел хозяина заведения. Тот непринуждённо беседовал о чём-то с поддатым клиентом, опершись правым локтем о замызганную стойку. Час был ранний, поэтому пивная была полупуста, лишь за одним столом сидело два полусонных пропойцы с жестяными кружками в руках. С кухни доносились женские голоса и железный стук посуды.

Отодвинув клиента, следователь подсел за стойку и расплылся в улыбке. Хозяин вздрогнул.

– Офицер Нисон? – шёпотом спросил он.

– Ты поразительно догадлив, Сонни.